Черри вздохнула с облегчением.
– Спасибо. Он до смерти меня напугал.
Джонни даже удалось восхищенно улыбнуться.
– А по тебе и не сказать было. С Далли так никто не разговаривает.
Она улыбнулась.
– Кроме тебя, как я посмотрю.
У Джонни заполыхали уши. Я все таращился на него. Джонни ведь не просто храбрости набрался, чтоб такое Далли сказать, – Джонни готов был землю целовать, по которой Далли ходит, я в жизни не слышал, чтоб Джонни кому-нибудь хоть слово поперек сказал, а уж тем более – своему кумиру.
Марсия рассмеялась. Она была чуть пониже Черри. Миленькая, конечно, но куда там до Черри Баланс.
– Садитесь с нами. Будете нас защищать.
Мы с Джонни переглянулись. Он вдруг широко улыбнулся, вскинув брови, так что они уползли под челку. В глазах у него явно читалось – будет что парням рассказать! Мы склеили двух девчонок, и шикарных, не каких-нибудь там. Нет, девах-грязерш нам не надо, нам подавай высшее общество. Газ очумеет, когда я ему расскажу.
– Ладно, – небрежно ответил я, – можем и пересесть.
Я сел между ними, а Джонни сел рядом с Черри.
– А лет вам сколько? – спросил Марсия.
– Четырнадцать, – сказал я.
– Шестнадцать, – сказал Джонни.
– Надо же, – сказала Марсия, – а я думала, вам обоим по…
– Шестнадцать, – договорила за нее Черри.
За это я был ей очень признателен. Джонни знал, что ему на вид больше четырнадцати не дашь, и здорово переживал из-за этого.
Джонни засмеялся.
– А чего это вы нас не боитесь, Далли же вы испугались.
Черри вздохнула.
– Вы слишком милые, вас не испугаешься. Ну, во-первых, ты молчал, когда Даллас говорил пошлости, а ты заставил его от нас отвязаться. А когда мы предложили вам пересесть к нам, вы не стали вести себя так, будто мы вам предлагаем провести с нами вечер. Кроме того, я наслышана о Далласе Уинстоне, и вживую он выглядит раза в два злее и страшнее. А у вас вид не злобный.
– Ну да, – устало отозвался я, – мы юные и невинные.
– Нет, – медленно сказала Черри, внимательно глядя на меня, – не невинные. Слишком много вы всего повидали. Просто вы не… пошлые.
– Далли нормальный, – заступился за него Джонни, и я кивнул.
За друзей надо горой стоять, что бы они ни сделали. Мы банда, а в банде все друг за друга. Если за своих не стоять, вместе не держаться, не быть братьями, то это, считай, и не банда. Это уже свора. Рычащая, подозрительная, вечно грызущаяся свора, вроде вобов в их высшем обществе или нью-йоркских уличных банд, или волков в лесу.
– Он злой, конечно, но парень классный.
– Он отстал бы, если б вас знал, – сказал я, и это была правда.
Когда к Стиву приезжала погостить двоюродная сестра из Канзаса,