Однажды я лежал ночью в палатке на берегу одного из озер на Соловецких островах. Накануне нам рассказали историю про утерянные сокровища, которые спрятали монахи в гражданскую войну. Острова я уже знал хорошо, и вдруг как будто перенесся в те годы. Я представил себя на месте монахов, у которых было два дня, чтобы спрятать объемные сокровища. И я понял, что все лежит на дне озера, у которого стоит наша палатка. Я до сих пор мечтаю организовать туда экспедицию.
Однажды я сидел на берегу Белого моря, на юге Кольского полуострова, курил и слушал морской прибой. Вдруг среди белых верхушек волн показался парус – малюсенькая яхта, на которой сидели два человека. Когда яхта причалила, на берег вышли пожилые мужчина и женщина. Он обнял ее, они сели на камень и долго молча смотрели на море. А потом уплыли.
Однажды на физтехе я работал в лаборатории физики плазмы. Мы собирали установку, и нам обещали за это зачет по курсу «техника физических экспериментов». Меня сначала посадили сваривать стеклянные трубки. Руководитель проекта посмотрел на мою работу, стукнул карандашом по стеклу, и по моему шву побежала белая трещина. «Неплохо для начала! – сказал он. – Мой первый шов рассыпался через пять минут без карандаша».
Однажды я собирал установку для изучения высокочастотного газового разряда. Вокруг стеклянной трубки была намотана катушка из медной проволоки с палец толщиной. Я сидел, уткнувшись носом в трубку, и любовался розовым свечением. «Ты особо нос туда не суй! – сказал руководитель. – Тут излучение такое, что у тебя могут мозги закипеть! Хотя, впрочем, в Институте атомной энергии такой уровень излучения и за излучение-то не считают!». Потом я узнал, что мощность нашей установки была равна мощности десяти микроволновых печек. На следующий день мы поставили защитный экран.
Однажды я налаживал оптический спектрометр, чтобы измерять спектры излучения плазмы. Столик, на котором стоял спектрометр, был шаткий, и я его подпирал свинцовыми кирпичами. «Что за халтура!» – возмутился руководитель. Я сказал, что в оптической лаборатории еще и не так халтурят. «Никогда не оправдывайся тем, что у других еще хуже!» – сказал руководитель. Эти слова остались со мной на всю жизнь.
Однажды на семинаре по научному коммунизму наш преподаватель сказал, что секс в семейной жизни – это всего 5%, остальное – разговоры. «Надо жениться на глухонемой», – задумчиво прокомментировал кто-то из студентов.
Мне дали тему!
Лаборатория ядерного магнитного резонанса находилась в академическом Институте. Я не буду его называть, чтобы не делать ему рекламу или антирекламу. Я люблю этот Институт со всеми его достоинствами и недостатками. Сейчас он стал другим, но я пишу про времена, когда все, кто там работал, любили науку, и рабочий день во многих лабораториях заканчивался в десять часов вечера. Институт был для