Ближе к физике
После окончания работы в «секретной лаборатории» я решил повысить свой образовательный уровень. В районной библиотеке взял книжку по теории относительности Эйнштейна, прочитал ее, не понял ни одного слова, но книжка мне все равно понравилась. Она еще долго лежала на моем письменном столе, и рядом с ней я чувствовал себя умнее.
На уроках математики был тихий ужас. Занятия спортом, гулянье по темным улицам и распивание водки на лавочках не пошло на пользу математическим наукам. Как я умудрялся ускользать от двоек на контрольных – осталось загадкой! Каким-то чудом я «решал» тригонометрические уравнения, не зная, чем синус отличается от тангенса. Но при этом гордо посещал «математический» кружок. В нашей школе его вел зачуханный студент Бауманского института. Студент что-то бубнил у доски про тройные интегралы и производные векторов, я записывал длинные формулы и чувствовал себя полным идиотом.
Думаете, меня это огорчало? Ничего подобного! В это время я разрабатывал прибор для подслушивания разговоров. Это, как я сейчас понимаю, был микрофон направленного действия. У меня появился учебник физики для студентов медицинских вузов, и оттуда я старательно переписывал в свой блокнотик формулы по акустике. В этих формулах я ничего не понимал, но такое священнодействие мне очень нравилось.
Однажды ко мне пришел Юрка, посмотрел на длинную трубу, которую я склеил из картона, и спросил, что это такое.
– Это прибор для прослушивания сквозь стены, – гордо сказал я.
– Фигня все это! – сказал Юрка. – Кроме шума воды в ванной ты ничего не услышишь. Вот если бы ты сделал прибор, чтобы смотреть сквозь стены, то это было бы открытие. Тут напротив такая девочка поселилась…
На этом разработка прибора для подслушивания была остановлена.
Родители узнали про мое увлечение физикой и хвастались этим нашим гостям. Гости, отставные военные, вздыхали и говорили, что сейчас лучше заниматься торговлей.
– Ты только представь себе, – говорили они, – ты становишься заведующим обувным отделом в ГУМе.
При этом гости закатывали глаза.
Потом я увлекся радиотехникой. Тогда это было повальным увлечением даже среди отпетых хулиганов. На лавочке шли разговоры об усилителях, ваттах, резисторах и транзисторах. Однажды мы нашли на помойке сгоревший радиоприемник, разобрали его на детали и потом долго обсуждали: повредил ли огонь конденсаторы? Самые продвинутые что-то паяли. В основном делали коротковолновые приставки к радиоприемникам «Спидола», чтобы слушать «Голос Америки» на волнах, где не работали глушилки.
До такого уровня я не поднимался. Мое увлечение радио заключалось в основном в созерцании телевизора