Эдэр отхлебнул браги, и его мысли вернулись к девчонке. «Она – боец, – подумал он не без одобрения. – Смелая, хоть и дурная».
И тотчас на душе стало скверно – с характером или без, хоть смелая, хоть трусиха, чумашка все равно не протянет дольше недели. И дело вовсе не в том, что Амос ее засечет. Сколько ни было помеченных, ни один не прожил дольше.
Люди с необычными способностями в последнее время начали появляться с завидным постоянством. Так что Эдэр насмотрелся уже. Взять хотя бы того парнишку с непомерной силищей, или долговязого подмастерья кузнеца, у которого внезапно развилась нечеловеческая прыть – мог пробежать стометровку за секунду, наверное. А потом его кости превратились в кисель. В страшных муках помер долговязый. Вспомнился рыжий химич, за час меняющий вес от скелета до жирдяя. Лопнул бедняга… Были и другие, историями про которых только мелюзгу на ночь пугать.
Эдэр выпил еще и гаркнул Шерзоду, чтобы нес бочонок. Нечего бегать с чарками туда-сюда. Перебирая в памяти помеченных, гигант только теперь понял, что степница была первой женщиной из тех, кого духи отметили даром. Пусть и впустую… Кто бы сказал, духи проклинали так помеченных или пытались дать им то, что люди принять не могли? Пьяный черт в этом не разберется! Нет, понятно, что без духов тут не обходилось. Хотя бы потому, что жрец с помощниками неотступно наблюдали за помеченными. А некоторых вообще забирали в пещеры, если успевали. Зачем? Жрецы хорошо хранили свои секреты.
– Амосу повезло, что Верховный Паул ушел в пещеры для ритуалов. Иначе тот наверняка бы и при совокуплении присутствовал, – хохотнул гигант.
Эдэр не успел опустошить бочонок и на треть, как с улицы послышались крики, возня и суматоха. Испуганно-восторженной волной до слуха Эдэра донеслось: Амос… наложница… убила… напрочь…
Эдэр облизал пересохшие губы и встал с грубого стула. А вот это уже было интересно! И требовало его непосредственного вмешательства как начальника стражи мегаполиса.
Эдэр вошел в хоромы казначея, быстро оттеснив толпу, что заглядывала в окна. Чумашка сидела на полу в углу комнаты, похожая на затравленного зверька. Стражники вновь наставили на нее копья. Распростертый на полу, лежал Амос, по шее расплылись багровые пятна. Рядом валялась плеть. Эдэр наклонился над толстяком – тот дышал, хоть и с хрипом. Смертоубийства не было. Не церемонясь, гигант хлестанул незадачливого господина новой наложницы по щеке. Белесые ресницы на лице юнца захлопали и распахнулись.
– Ну? – спросил Эдэр куда-то в воздух. – Зачем звали?
Амос закряхтел и заохал, поднимаясь. Выкашлял хрип и пробормотал:
– Она… она…
– Говорили, что убила… Но нет, плохо старалась, – усмехнулся начальник стражи. – Чем же она тебя? Когтями, зубами? Или уронила горшок на то, чем