– Напротив, – пробормотал капитан.
– Он в пиджаке?
– Нет, только что снял и повесил на стул…
– Стул далеко?
– Рядом…
– Приглядитесь внимательно: никто не подходит к стулу? Никого рядом нет?
– Вертится тут один тип… Португалец вроде… То ли Вельо, то ли Вельго… Заносчивый – страсть! Ага… Вот же ж! В карман полез!
– Он трогает пиджак Вальдеса?
– Трогает?! Да он его лапает! Вон, полез в карман, тащит чего-то… А, да это ключ!
Я сделал движение рукой, и капитан пришел в себя.
Посмотрел на меня с недоумением, нахмурил лоб, потер щеку, словно припоминая.
– Так я, что, и вправду спал? – осведомился он.
– И вправду. Минуты четыре, не больше, но… Чувствуете, что отдохнули?
Мелькерсен поерзал и вдруг улыбнулся.
– А ведь верно! Будто выспался наконец. А то эти вахты… Да! Так вы как, узнали чего?
– Вы вспомнили, капитан. Некоего португальца, то ли Вельо, то ли Вельго…
– А-а! Как же, как же… Наш штурман прозвал его сеньором Зазнайкой. Хотя… Знаете, на публике этот Вельго появлялся редко, даже обед ему в каюту носили. Не понимаю, чего ему особенно зазнаваться, хотя Вельго и барон. Кстати, он сосед графини Стадницкой.
– Ах сосед…
Тут у меня словно сверкнуло что – разрозненные факты, никак не желавшие совмещаться, вдруг совпали, все и сразу, как зубцы у шестеренок.
Мне вспомнилось, какие тонкие переборки отделяли каюты – стоя во временном прибежище графини, я прекрасно слышал голоса соседей. Слов было не разобрать, но если приложить ухо к переборке…
– Мне кажется, – медленно проговорил я, – я знаю, кто убил графиню.
– Кто?! – выдохнул капитан.
– Надо бы нам собраться у барона Вельго…
– А он пустит нас?
– А мы его убедительно попросим!
И вот я с капитаном, прихватив Леона, Кати и Жослена, явились к барону.
На мой настойчивый стук Вельго долго не открывал, но вот дверь отворилась, и в коридор выглянул мужчина лет шестидесяти, с клочкастой бородкой, с мешками под глазами. Лицо у него было угрюмым, неся на себе явные признаки попойки.
Болезненно поморщившись, барон процедил:
– С кем имею честь?
Я напряг волю, посылом приводя Вельго в нужное мне состояние. Это было непросто – барон был из тех людей, что плохо поддаются внушению. Однако, ослабленный выпивкой, бессонной ночью и переживаниями, Вельго поддался.
– Проходите…
Пошатываясь, шаркая остроносыми тапками-кавушами, кутаясь в мятый халат, барон прошествовал в каюту и рухнул в мякоть кресла, тут же наливая себе коньяка в стакан.
Не морщась, выпил, выдохнул и утер тыльной стороной ладони вялый рот.
Приглашенные мной зашли и расселись, занимая диван и стулья.