– Просто кивни, мальчик.
Брута кивнул. Ему надели на голову мешок. Каждый послушник знал об этой традиции. О ней рассказывали в опочивальнях, перед тем как заснуть. Мешок на голове нужен затем, чтобы инквизиторы не знали, кого пытают…
– Молодец. А сейчас мы перейдем в другую комнату. Ступай осторожно.
Чьи-то руки подняли его с табурета и куда-то повели. Сквозь туман непонимания он почувствовал мягкое прикосновение шторы, затем ощутил под ногами ступени, по которым спустился в помещение с засыпанным песком полом. Руки крутанули его несколько раз, твердо, но беззлобно, а затем потащили по коридору. Прошуршала еще одна штора, после чего его охватило необъяснимое ощущение, что он оказался в какой-то просторной зале.
Только потом, много позже, Брута осознал: страха не было. Мешок надели ему на голову в покоях главы квизиции, а он даже не подумал испугаться. Потому что у него была вера.
– За твоей спиной стоит стул. Садись.
Брута сел.
– Можешь снять мешок.
Брута повиновался.
И прищурился от яркого света.
В дальнем конце комнаты на табуретах, каждый из которых охранялся двумя божественными легионерами, сидели три фигуры. Брута сразу же узнал орлиное лицо дьякона Ворбиса, по одну сторону от него сидел коренастый мужчина, по другую – какой-то толстяк, но не крепкого телосложения, как сам Брута, а настоящая бочка с салом. Все трое были облачены в простые серые рясы.
Раскаленных щипцов нигде поблизости видно не было. Как и острых ланцетов.
Все пристально смотрели на него.
– Послушник Брута? – уточнил Ворбис.
Брута кивнул.
Ворбис усмехнулся – так усмехаются очень умные люди, подумав о чем-то не слишком смешном.
– Еще настанет тот день, когда мы будем называть тебя братом Брутой… – сказал он. – Или даже отцом Брутой? Впрочем, как мне кажется, это чересчур. Лучше этого избежать. Думаю, нам следует сделать все возможное, чтобы ты как можно скорее стал поддьяконом Брутой. Твое мнение?
У Бруты не было никакого мнения. Он лишь смутно понимал, что сейчас обсуждается его продвижение по службе, но разум словно отключился.
– Впрочем, достаточно об этом, – промолвил Ворбис с легким раздражением человека, понимающего, что основная часть работы в этом разговоре ложится на его плечи. – Узнаешь ли ты просвещенных отцов, что сидят слева и справа от меня?
Брута покачал головой.
– Прекрасно. У них имеются к тебе кое-какие вопросы.
Брута кивнул.
Толстяк слегка наклонился вперед.
– У тебя есть язык, мальчик?
Брута кивнул, потом, вдруг подумав, что этого недостаточно, предъявил свой язык для осмотра.
Ворбис предостерегающе положил ладонь на руку толстяка.
– Очевидно, наш молодой друг пребывает в благоговейном страхе, – мягко пояснил он и улыбнулся юноше. – Но, Брута, отбрось свой страх, прошу тебя, я хочу задать тебе несколько вопросов. Понимаешь меня?
Брута кивнул.
– Перед