В специальных тапочках, которые они натянули на сапоги, шли из одного зала в другой. Желтые, под слоновую кость, колонны овального зала, мраморные скульптуры античного, голубые вазы, напомнившие им купола афганских мечетей, древнеегипетские барельефы, зеркальный паркет столовой – нет, это было чудо.
Пообедать решили в ресторане «Русь», находившемся неподалеку от Архангельского, но их не пустили, шло спецобслуживание иностранцев. Конфликт пошел улаживать Николай.
– Куда они, шкурники, денутся? – с веселой злостью сказал он вернувшись. – Будут обслуживать как потомков князей Юсуповых. Когда мне говорят «нельзя», меня так и подмывает спросить: сколько будет это слово стоить?
Лишь позже, когда они остались одни, Колька признался: сунул официанту скопленные во время службы в Афганистане чеки, считай, полгода службы отдал, чтобы в своей стране пообедать рядом с заморскими гражданами.
Вечером они пошли в Знаменскую церковь слушать хор Воронина, знаменские распевы, канты. Как сказала Тамара, попасть туда почти невозможно, и билеты она достала по счастливой случайности, кто-то заболел и не смог пойти на концерт.
Ансамбль состоял всего из четырех человек: один бас, два баритона и тенор. Еще одно чудо, которое подарила им Тамара. Только сейчас, отсюда, он мог по-настоящему оценить все, что она им показала.
Что-то древнее, строгое и печальное наплыло на Сергея, и он сидел тогда оцепеневший, боясь пошевелиться и вздохнуть. Гулкие своды церкви, уносящиеся куда-то ввысь, в пространство, в вечность: голоса певцов, тишина зала – разве он мог мечтать об этой нежданной награде? Как повезло им с Колькой, что они остались живы, что именно им выпал день, который запомнился на всю жизнь.
Господу Богу помолимся,
Древнюю быль возвестим,
Мне в Соловках ее сказывал
Инок, отец Питирим.
Воронин, красивый, высокий, пел, будто читал молитву. И было непривычно, страшно и хорошо одновременно – аж до мурашек по телу.
Песню про Кудеяра-атамана Сергей слышал давно, на патефоне у Марьи в исполнении Шаляпина. Но что патефон по сравнению с живым голосом!
«Музыка должна идти от сердца к сердцу, а не через механический посредник – радио или магнитофон», – говорила со сцены ведущая, и он соглашался: да, все должно быть именно так.
После концерта Тамара пригласила их к себе, и они, признав полностью ее власть, пошли. Жила она в Безбожном переулке. Родителей дома не было, они отдыхали в санатории.
Книги – вот что поразило их. Они были во всех комнатах.
Сидели, пили чай, Колька молчал. Сергей рассказывал про Барабу, Релку. Тамара, широко раскрыв глаза, слушала, охала, смеялась, и Сергей впервые вдруг подумал: не такое уж незаметное место Бараба.
Тамара оставила их ночевать. Зарубин