тряся манжеткой
рукавов,
что крыльями.
Тогда,
быть может
выйдет
обойтись
остатками
чернильными?
Слова?
Да тьфу,
не стоит утруждаться.
Свист мне.
Давай его,
и неча
на балконе
прохлаждаться.
Но не выходит?
Что ж поделать.
Не беда!
Изобрази
тот свет,
что принесла
звезда.
Ещё сложнее?
Эй, не смей!
Ведь
это ж
не завал
камней.
И тот
возможно
по чуточке
размежить,
а сил всё
меньше,
но завалы —
реже.
Луна уж
катится
за шиворот
небес.
Изобрази
любовь,
а лучше
покажи
процесс.
Забыла?
Вот это бедствие.
Беда!
Не стану
спорить
даже.
И как нам быть
тогда?
Как к сердцу
твоему
могу я
свергнуть
стражу?
Наводку дай,
или с балкона
всё того же
без оглядки
убегай,
чтобы мою
не видеть
больше
рожу.
Так проще,
знаю.
Но
в догонялки
больше
не
играю.
Благодарю
Как хорошо уверенно предполагать,
что ты своею жизнью единолично правишь;
себе задачи сам ты ставишь
и знаешь, кем ты хочешь стать.
Увы, на деле всё наоборот:
тревожит переменчивость желаний.
Багаж полезных/бесполезных знаний
подпёр уж горло, полон рот.
А горечь страстных ожиданий
затмила песенный полёт.
До справедливых воздаяний
из нас хоть кто-то доживёт?
А дальше что?
Ты давишься и я давлюсь;
похлопаем друг друга по спине?
Благодарю за неизбежность и
взаимность чувств,
что подпирают горло мне.
Любовь
Любовь – пленительная жажда,
желанный страх и лишняя божба.
И ты под схимой —
с рассветом каждым
шепчешь – что не слово,
то – мольба.
И ты готов парить и падать;
хоть тьма, хоть светит за окном.
Горит в глазах лиловая лампада
и ты, как крезовый – ведом.
А по ночам не спишь, пробужен.
Мечтаньями и грёзами томим.
И ты в плену болезни,
но вовсе