И так далее в течение пятнадцати минут.
Однако советскому офицеру было бесполезно спорить с советским ВОХРом. Кончилось тем, что Комбриг все-таки был вынужден вытряхнуть портфель на стол. Отборные дефицитные луковицы остались в сторожке, а Комбриг был выпущен на свободу. Мы к тому времени уже сидели в автобусе.
Все-таки Комбриг был умный человек. Он, конечно, всё понял, ибо первое и единственное, что он сказал, поднявшись в автобус, было:
– И за что вы меня так не любите?..
Кстати, Вася так и не отсидел свои трое суток ареста: Ленинград – город большой, места на гауптвахте не хватило.
Одно неувольнение
Вам когда-нибудь приходилось наблюдать, как мужик справляет малую нужду? Я имею в виду не сам процесс, а чисто теоретически. Обычно, если он, конечно, не левша, мужчина придерживает свои причиндалы правой рукой, дабы лилось туда, куда нужно, а не в сторону – на стенку, на пол или на соседа по гальюну. Хорошо бы при этом не отвлекаться и не задумываться о чем-то постороннем, чтобы не расплескалось случайно.
Командир роты Степа Топорков, по кличке «Комбриг», левшой не был. Поприседав перед писсуаром, он поискал правой рукой в ширинке и, выудив то, что искал, приступил к «отправлению малой естественной надобности», говоря его же словами.
В этот момент дверь в ротное помещение с шумом распахнулась, и в казарму влетел курсант Зайчиков – в робе навыпуск, без гюйса и без пилотки. Его взвод занимался во дворе физподготовкой, и он отпросился «на минутку отлить».
Дневальный, стоявший у тумбочки напротив двери в гальюн, многозначительно посмотрел на Зайчикова и мотнул головой в сторону гальюна, мол, Комбриг там.
Зайчиков понимающе кивнул. «Хорошо, что не спросил во весь голос, где Комбриг, а то нарвался бы», – подумал он. На ходу расстегивая клапан на брюках, Зайчиков влетел в открытую дверь гальюна.
– Здравия желаю, товарищ Комб… – Зайчиков запнулся, но тут же поправился. – Товарищ командир!
Комбриг скосил глаза на курсанта. «Так, – подумал он, – без головного убора – раз, роба не заправлена в брюки – два, гюйса нет – три. Непорядок!»
– Вы пошему в таком виде, товарищ курсант? – строго вопросил Комбриг с сильным белорусским акцентом.
– Так, товарищ командир, – приступив к орошению писсуара, ответил Зайчиков, – у нас физо на лабораторном дворе, меня преподаватель отпустил в гальюн на минуту.
– Это я понымаю, шо физо, нэпонятно, пошему вы в таком виде?
Зайчиков с подозрением покосился на командира роты:
– Так я же говорю… физо… форма одежды… для спорта…
– Если вы вышли из строя