Живя в краю, где каждый слеп и глух
Нелепо петь о солнечных лучах.
И только право – ведать и вести
Того, кто всуе начал прозревать,
Кто первый слог Извечного постиг
Обозначало новый перевал.
………………………………………….
Диск исчезал. Метался чаек стон:
«Найди свое прибежище в простом,
Ешь, наслаждайся – всем один финал!»
……………………………………………………………
Он тихо слушал. Плакала она.
Шрастры
Дорожка жидкого металла
Над бездной полуночных вод
Слегка смягчала жуть провала
В безумно вопиющий рот.
Был воздух густ, и мыслезвуки,
Роясь в звенящей светотьме,
Сплетали нити, иглы, руки
В клубки колышущихся змей.
Их уловимое значенье
Мгновенно гасло на черте
Астральной музыки кочевья,
Дробясь на множество частей.
И было муторно и гулко,
Когда макеты чьих-то тел
По пустырям и переулкам
Сновали мимо спящих стен.
Казалось, кто-то звал кого-то
И сам же отклика не ждал,
Когда затянутый в ворота
Необозримого сползал.
Казалось, кто-то был услышан,
И долгожданен был ответ,
Но разговор угас, не вышел
И канул в сумеречный свет.
Минуты чередою нудной
Сплетались в липкие часы.
Ни солнца, ни дорожки лунной,
Ни ртутных шариков росы.
Я шел, рассматривая странный
Опалесцирующий мир,
Подобный ширме многорядной
В руках невидимых сефир,
Как будто был застигнут стоя
На рубеже грядущей тьмы
Невыразимой пустотою
На фоне внешней кутерьмы.
Как будто он утратил душу,
Громоздкий сохранив фасад,
Какой-то договор нарушив,
Став миром каменных оград.
И я не мог остановиться,
Хоть волен выбрать был маршрут.
Текли невидящие лица,
Был бледен воск холодных рук.
Дома сменялись пустырями,
Тропинки – мрамором дорог…
Тревожный шорох за дверями,
Гранитной арки разворот…
Туда неведомою силой
Влекло как в маленький Мальстрем,
Как будто помощи просило
Дитя под градом черных стрел.
Но взор увяз в теснине душной,
И бесконечно длинный свод
Стал неожиданной ловушкой,
Безмерно вытянув проход.
Не жар, не холод – загустенье
Пространства сжатого в тоннель,
Отняв свободу ощущенья,
Сознанье втягивало в щель.
Я брел – и странная двумерность
С бесперспективностью пути,
Где бесконечна лишь линейность,
Где нету неба и светил,
Гнала