Quattuordecim
Сознание медленно возвращается ко мне. Пищание где-то очень близко неприятно играет на натянутых струнах в голове. Во рту сильно пересохло. И пахнёт чем-то странным. Странным и знакомым. Пытаюсь двинуть рукой, чувствую, как указательный палец что-то сдавливает. Моё глубокое дыхание и пиканье. Затылок тянет, пока картинки с ужасными воспоминаниями, перекрывая друг друга, проносятся перед глазами.
Вэлериу… кровь… змея… кости. С губ срывает обессиленный стон.
– Родная моя, доченька, проснулась, – такой нежданный и любимый голос раздаётся надо мной.
Приоткрываю глаза, по которым ударяет яркий свет. Жмурюсь, облизывая губы. Так тяжело. Дышать тоже сложно, как будто в горле осколки. Снова пытаюсь открыть глаза, концентрируя мутный взгляд на женском лице.
– Мама, – шепчу я, и она улыбается мне.
– Ты меня так напугала, доченька. Мне Иона позвонила, и я прилетела первым же рейсом. Милая моя, – она целует меня в щеку, приподнимается и гладит по волосам.
Привыкаю к свету, который оказывается не таким ярким, каков показался мне поначалу. Даже тусклый от лампы по правой стороне. Не могу вспомнить, как я оказалась в этой комнате с белым потолком и этим пищащим монитором рядом.
– Где я? – спрашиваю, поворачивая голову вбок, и смотрю на зелёный экран, где бегает ломаная линия.
– В госпитале, Лия. Ты помнишь хоть что-то? – обеспокоено произносит она.
Многое помню, все помню, но сейчас так тяжело говорить, что мотаю слабо головой, кривясь на неприятную выпуклость на затылке.
– Упали… ночь… – шепчу я, сглатывая горький привкус, скопившийся во рту.
– Вы упали в яму. Наутро ребята не придали значения, списав это на то, что вы пошли искать хворост для костра. Но к вечеру вся группа вернулась, и забили тревогу. Вас отправились искать всем городом, столько гадостей говорили, – мама закрывает глаза от воспоминаний, а я корю себя, что доверилась не тем.
– Нашли вас. Вы были все без сознания. Когда вас подняли, то привезли сюда. Мужчинам досталось меньше твоего, родная. У тебя сильнейшее обезвоживание, ты была на грани смерти. Сотрясение, раны на руках, видимо, схватилась за деревянные обломки, когда падала. Ужасно, что я могла потерять тебя. Как ты могла так бездумно пойти туда? Почему там были братья Велиш? Только они? – уже яростно вопрошает она.
А я хватаюсь только за единственное слово «без сознания». Это был сон? Все, что со мной произошло, была всего лишь моя иллюзия? О, Господи, спасибо. Никакого Вэлериу Сакре не было там, как и тела, как и всего, что придумала себе под воздействием рассказов Петру.
– Не помню, мама. Прости. По-моему, не спалось мне, и ты знаешь, как я люблю природу. Решила прогуляться вроде, забрела не туда. А дальше помню только, как пытались мне помочь профессор Велиш и Лука. Треск и боль, – беззастенчиво лгу я, ведь даже сейчас иного выхода нет. Если