– Аурелия, – по церкви проносится охрипший голос.
Нет… нет… не сейчас… прошу тебя… не сейчас…
Закрываю глаза. Пытаюсь читать молитву, но, как назло, забываю все слова. Буквально все вылетает из головы, только страх. Из-под ресниц выкатываются слезы, ведь он где-то рядом. Чувствую его. Этот холод, пронизывающий до костей.
– Аурелия, верни меня… верни меня, Аурелия, – уже громче. Слишком близко. Глотаю слезы, сжимая библию руками.
– Оставь меня… оставь во имя Господа, оставь, – шепчу я. Чувствую себя безумной, такой безумной, что хочется вскочить и убежать куда-нибудь. Спрятаться. Но тишина и шумное дыхание рядом со мной. Ведь я не дышу, только сердце яростно заставляет вспомнить, что я жива. Задыхаюсь и тихо плачу.
– Аурелия, я рядом… тут… верни меня. Жду тебя… верни меня, – шипение, а не голос появляется прямо перед моим лицом. Страшно открыть глаза, трясёт всю. Кусаю губы и плачу. Медленно приоткрываю глаза, но никого.
Неожиданно звук включается, и он такой громкий, что защищаю уши руками от звонкого и несколько писклявого голоса пастора.
– Милая, что с тобой? – бабушка дотрагивается до моей руки, и отнимаю их от ушей. Быстро бегаю глазами по церкви, но никто ничего не заметил, кроме Ионы.
– Все хорошо… хорошо… просто… очень глубокие слова говорит пастор, – вру я, всхлипывая.
– Да, он сегодня в ударе. Я рада, что ты прочувствовала их. Моя дорогая. Прекрасная служба, необходимая для наших душ, – улыбается она, поворачиваясь к пастору.
Стираю пальцами слезы, а в голове этот голос. Вернуть. Он просит его вернуть. Но кто он? Почему выбрал меня? Он рядом. Я знаю, что рядом. Даже сейчас чувствую его, присутствие чего-то необъяснимого, находящегося прямо во мне. Не убежать от этого, правда? Он будет продолжать преследовать меня, пока не заберётся ещё глубже.
Вокруг все начинают вставать и креститься. Я самая последняя поднимаюсь на ноги, а рукой даже пошевелить не могу. Я даже не чувствую её. Атрофировалась. Она ледяная, такая холодная.
Пока я пытаюсь понять, что со мной, бабушка уже подходит к пастору и проводит обряд очищения. Следующая я. А я двинуться не могу. Ноги приросли к полу. Сглатываю. От усилий даже пот выступает на лбу. Быстро дышу, и удаётся сделать шаг, а потом ещё и рухнуть на колени перед пастором.
– Аурелия, дитя моё, будь благословенна. Очисть свою душу от лукавого, – перекрещивает меня. Начинает тошнить. Подносит к моему рту кубок с вином. От одного запаха кружится голова. Но приоткрываю губы и едва касаюсь горького напитка.
– Спасибо, – одними губами отвечаю и поднимаюсь на ноги. Мне необходимо на воздух. Так душно. И почему вино такое горькое? Раньше было сладким, очень сладким, что от него немного пьянела. А тут, только ком тошноты в горле. Прорываюсь сквозь