После этого признания последовал очередной приступ безутешных рыданий, и Джойс принялась успокаивать тетю – впрочем, безрезультатно. Миссис Фарадей смотрела на дочь со смесью неодобрения, удивления и насмешки. Наконец она обратилась к Джойс:
– Дорогая, отведи тетю в спальню. Если доктор Лаврок еще не ушел, пусть даст ей снотворное.
Однако тетушка Китти решила, что еще не достигла глубин самоуничижения. Как у многих забитых людей, у нее была склонность все драматизировать – к месту и не к месту.
– Матушка, простите меня! Скажите, что прощаете, не то я буду до конца жизни кусать себе локти!
Будь старуха Фарадей физически способна краснеть, несомненно, сейчас она именно это бы и сделала. Ее лицо, покрытое тонкой сетью морщинок, приобрело чуть более темный оттенок слоновой кости, а в блестящих глазах промелькнуло смущение.
– Кэтрин, голубушка, – проговорила она, – тебе нездоровится. Вероломное употребление чая по утрам беспокоит нас с доктором Лавроком меньше всего. У нас есть другие заботы. Маркус, возьми чашку и неси ее очень осторожно. Мистер Кэмпион, позвольте вашу руку. Уильям, останься здесь – я за тобой пошлю.
Глава 6
Царица особняка
Странная процессия медленно шествовала по коридору из холла в маленький, залитый солнцем кабинет на южной стороне дома – личные покои миссис Фарадей.
Мистер Кэмпион прекрасно отдавал себе отчет в том, какую честь оказывает ему старуха, белые пальцы которой легко покоились на его руке. Маркус шагал следом, бережно неся чашку. Миссис Фарадей подняла трость.
– Нам сюда.
Кэмпион открыл дверь и сделал шаг в сторону, чтобы пропустить хозяйку дома. Комната, в которой они оказались, была оформлена в стиле королевы Анны – весьма неожиданное решение для викторианской крепости. На стенах – белые панели и изящные гравюры. Темно-розовый китайский ковер на полу сочетался с парчовыми шторами на большом полукруглом окне. Старинная мебель орехового дерева мягко отражала пылавший в камине огонь. Всюду стояли серебристые свечи, а обивку кресел и дивана украшала искусная вышивка. Словом, комната была обставлена красиво, уютно и в совсем ином вкусе, нежели остальная часть солидного и мрачного особняка.
Миссис Каролина в нарядных кружевах смотрелась в кабинете как нельзя более органично: только такая хозяйка и могла быть у этого дивного образца давно ушедшей эпохи. Она села за бюро, положила руку, будто бы выточенную из слоновой кости, на итальянский бювар и повернулась к своим гостям.
– Маркус, поставь чашку на мой письменный стол, пожалуйста. Спасибо. Лучше вот на этот листок