– Они мне отвратительны, – картина разрухи и убогости вновь встала перед ее глазами, она встряхнула головой, чтобы стереть ее. – Чего ты хочешь?
– Ты можешь помочь избавиться от этого.
– Ты бредишь, Венсан? Я? Слабая и беспомощная женщина, которая вряд ли сможет защитить себя?
– Ты не слабая.
– И это говоришь ты, Венсан? Ты говоришь о деле? Ты же ни разу за всю свою жизнь пальцем о палец не ударил, – усмехнулась Ева.
– Ну, может, именно поэтому я здесь и говорю тебе об этом, – ответил он, нисколько не смутившись. – Можно тратить жизнь на разные мелочи, но наступают моменты, которые никого не могут оставить безучастным.
– То есть ты предлагаешь мне подпольную борьбу? Венсан, а ты не боишься открываться передо мной?
Он медленно поднялся с дивана.
– Ты можешь выставить меня вон. Или даже сдать властям. Давай…
Ева даже не ложилась. Она сидела на диване в гостиной, вглядываясь в непроницаемую тьму и прислушиваясь к тишине. Часы пробили три часа ночи.
Венсан был прав. Она всю жизнь жила только для себя, а сейчас, когда война пришла в ее страну, в ее город, в ее дом, все вокруг словно потеряло смысл. Наступила пустота. Четко выверенное красивое будущее, к которому она уверенно шла, рухнуло в одночасье.
Время бежало, а она молча и безучастно плелась за ним, ежедневно наблюдая, как меняется привычный мир, как жизнь простых французов постепенно превращается в ад.
А она просто смотрела, и ей становилось тошно от этого.
Едва забрезжил рассвет, а она уже стучалась в дверь дома, где жил Венсан. Дверь долго не открывали, но Ева с каким-то немым упорством продолжала колотить. Наконец послышался скрежет замка, и на пороге появилась раздраженная мадам Бернадет.
– Ты на часы-то смотришь? Приличных людей в такое время будить. Сумасшедшая!
Ева быстро устремилась вверх по лестнице. Мадам Бернадет только всплеснула руками, прошептав ей вслед:
– Бесстыжая.
Ева поднялась на третий этаж, остановилась у квартиры и громко постучала. Дверь открылась только через пару минут.
– Ева?
Она проскользнула внутрь и облокотилась спиной о дверь, которая медленно закрылась, оставляя их обоих в темноте.
– Я думала о том, что ты мне сказал, – тихо произнесла она. – Я всегда была эгоисткой, тебе это хорошо известно. Но если я сейчас сделаю вид, что ничего не происходит, это будет безнравственно. Я не уверена, что смогу себе это простить.
– Значит, ты с нами?
– Думаешь, то, что мы в своей жизни совершили, еще можно как-то искупить? – с сомнением прошептала она.
И его ответ сейчас был необыкновенно важен:
– Лучше поздно, чем никогда.
VI
Они впервые собрались вместе: четверо мужчин, две женщины и один ребенок. С недоверием и любопытством долго всматривались в черты друг друга. Этих чужих людей собрали вместе семь извилистых дорог и одна беспощадная война. Они встретились на холостяцкой