Принцип действия взрыва, судя по немногим сохранившимся фрагментам, заключался в превращении энергии заряда в волновой пучок небольшой амплитуды и расхождении этого пучка по электромагнитной волне. Филиппов утверждал: «Войны прекратятся, когда все увидят, что последствия могут быть самые ужасные. Демонстрация моего изобретения докажет это /…/ Всё очень просто, притом дешево. Удивительно, как до сих пор не додумались!»
Последняя запись, найденная рядом с его телом, гласила: «Опыты над передачею взрыва на расстояние. Опыт 12-й. Для этого опыта необходимо добыть безводную синильную кислоту. Требуется поэтому величайшая осторожность, как при опыте со взрывом окиси углерода. Опыт 13-й: взрыв окиси углерода вместе с кислородом. Надо купить элементы Лекланше и Румкорфову спираль. Опыт повторить здесь в большом помещении по отъезде семьи…»
Впоследствии не раз высказывались предположения, что Филиппов всё-таки придумал идею мощного лазера, позволяющего прожигать все что угодно на значительных расстояниях. Это сближало его труды с экспериментами великого сербского ученого Николы Теслы.
В любом случае ясно было одно: Филиппов создал нечто невероятное и его поспешили устранить: рукопись статьи «Революция посредством науки, или Конец войнам», сообщавшая об открытии инженера, бесследно пропала, а его лаборатория подверглась обыску. Опечатав лабораторию, полиция конфисковала бумаги и приборы. Многие утверждали, что убийство было организовано охранкой, а рукописи переданы лично Николаю II.
В дни Февральской революции 1917 года в здании Петербургского охранного отделения произошел пожар, уничтоживший весь архив. Считается, что и рукопись Филиппова сгорела в том пожаре. Но и сам пожар тоже не был случайностью: в те дни многие рецидивисты были заинтересованы в уничтожении картотеки российского сыска, а те из них, кто вовремя записался в революционеры, желали иметь чистую биографию.
Некоторый свет на опыты Филиппова проливают мемуары ученика инженера – эмигранта В.В. Большакова, хранящиеся в библиотеке Конгресса США. Большаков писал правду, но писал не как физик, а как филолог: «Здесь,