– Дешёвые оправдания.
– Оправдания? – От её слов мне становится больнее, чем от гематомы на плече. Я чувствую, как переносица покалывает и подкатывают слезы. – Считаешь, это оправдания?
– А что это, по-твоему? – Карина встаёт с кровати и подходит к зеркалу. Она берет расчёску и начинает водить ею по своим золотистым волосам. – Моя старшая сестра возомнила себя классной. На самом деле ты такая же девушка, как все остальные. Не думай, что одно моё спасение загладит твою вину.
Меня тошнит от её слов.
Как она может такое говорить? Как смеет?
Вместо слёз меня накрывает волна гнева. Я резко подрываюсь с кровати и подлетаю к Карине. Она пугается моего порыва, разворачивается ко мне лицом и врезается спиной в зеркало. Её глаза испуганны, мышцы напряжены. Пусть она хочет это скрыть – я вижу. Я вижу, что она меня боится, что она в панике. В этот момент у меня возникает странный вопрос: кем я была до потери памяти, если даже моя родная сестра испытывает ужас, находясь рядом?
Неожиданно я замечаю своё отражение: дикие зеленые глаза, острые скулы. Я растерянно отступаю назад и бегу вон из комнаты, хлопнув за собой дверью так сильно, что эхо разносится по квартире.
Этой ночью я не сплю.
Завариваю себе кофе, надеваю, несмотря на жару, толстый свитер и сижу на кухне. Проходит несколько часов, когда я решаю сдвинуться с места. Правда, лишь для того, чтобы вылить остатки холодного напитка и заварить новый.
Слова Карины штурмуют мой мозг и разрушают один стереотип за другим. Сначала я думаю, что она специально наговорила кучу глупостей, желая задеть меня и вывести из себя. Потом вспоминаю, как чуть не вывернула Лёше руку и с каким удовольствием стояла на рельсах. Меня бросает в холод. Приходится допустить вариант сестры и рассмотреть его со всех сторон. Возможно, в прошлом году я действительно принесла много бед родителям. Но почему они никогда мне о них не рассказывали? Зачем скрывать? Где остатки целого года? Фотографии, записи, видео. Почему есть я 13 сентября 2011 года и я 8 августа 2012 года? Куда делся огромный промежуток времени?
Я громко ставлю чашку с кофе на стол и пугаюсь этого звука. Прикрываю глаза и пытаюсь ровно дышать. Но успокоиться не могу: странные чувства раздирают меня на куски. Я борюсь с паникой, со страхом, с ужасом и в то же время горю безумным желанием узнать правду. Что на самом деле произошло со мной год назад?
Внезапно я слышу, как открывается входная дверь, и машинально смотрю на часы. Около четырех утра. Родители как раз вовремя.
Ставлю чашку в раковину и выхожу в коридор. Мама снимает ботинки, вешает своё пальто и замечает меня. Её глаза округляются, становятся выразительными, большими. Она удивлённо вскидывает брови:
– Не поздно ли ты бродишь по дому? Спать не думала?
– Мне не хочется.
– Опять живот болит? – спрашивает папа и подходит, чтобы поцеловать меня. – Может, примешь таблетку?
– Не стоит.
– Стоит.
– Нет.