После той жалкой неудачи, случившейся 9 мая, я продолжал играть, используя модифицированный, но все еще ущербный метод. Если бы не мои эпизодические выигрыши, я, наверное, быстрее овладел бы премудростями биржевой торговли. Но я зарабатывал достаточно, чтобы жить припеваючи. Мне нравилось весело проводить время с друзьями. В то лето я, как и сотни других процветающих биржевиков, жил на берегу океана. Моих выигрышей вполне хватало на то, чтобы покрыть и проигрыши, и расходы на жизнь.
Я продолжал играть по-старому вовсе не из упрямства. Просто я был не в состоянии четко сформулировать для себя истинную причину проблемы, а без этого не было никакой надежды ее устранить. Я так подробно об этом рассказываю, чтобы показать, через что мне пришлось пройти, прежде чем я достиг того состояния, в котором мог уже по-настоящему зарабатывать большие деньги. Для большой игры нужно иметь мощный пулемет, а у меня был лишь старенький дробовик.
К началу осени я в очередной раз остался без гроша и, устав от постоянных неудач, решил оставить Нью-Йорк и попытать счастья где-нибудь еще. Я играл с четырнадцати лет. В пятнадцать сколотил первую тысячу долларов, а в двадцать один – первые 10 тысяч. Потом много раз терял деньги и снова выигрывал. В Нью-Йорке я зарабатывал игрой тысячи и опять их терял. Поднявшись до 50 тысяч, я через два дня спустил их. Я не знал никакого другого дела и никакой другой игры. И после стольких лет оказался в том же положении, в каком начинал. Нет, намного хуже. У меня появились дорогостоящие привычки, и я полюбил образ жизни, для которого было нужно много денег. Однако гораздо больше меня тревожило то, что я все время попадал впросак.
Глава IV
Итак, я вернулся домой. Однако с первого момента возвращения твердо знал, что у меня в жизни есть единственная миссия и что, раздобыв денег, я обязательно должен вернуться на Уолл-стрит. Это было единственное место в стране, где я мог играть в полную силу. И в один прекрасный день, когда моя игра наладится, мне это место понадобится. Когда человек прав, он хочет получить все необходимое для того, чтобы обеспечить свою правоту.
Без особой надежды я решил снова попытать счастья в тамошних бакет-шопах. Их стало меньше, и в некоторых сменились хозяева. Те, кто меня помнил, не позволяли мне даже переступить порог, как бы я их ни уговаривал. Я говорил им всю правду о том, что в Нью-Йорке потерял все, что привез из дома; что, как оказалось, я понимаю в биржевой игре намного меньше, чем привык думать, поэтому теперь у них нет никаких причин не позволять мне играть наравне