Я подняла брови, не зная, что и сказать.
Пара-тройка? Через горы? Да только до нашей заставы не меньше семи километров по чистому склону, а дальше-то все сорок.
– Так, и что за умник вам такое сказал? Один из пьяных постояльцев какой-нибудь харчевни?
– Нет-нет, хозяин клялся из этого… «Пятака», – заверил меня директор театра и, прижав шапку к груди, пробормотал: – И осенив святым знаком, он нас послал…
– Куда?
– К вам. Но мы не сразу решились, поначалу явились на постоялый двор Серого, а от него в маленькую гостиницу «Шкура», затем «Шалашок», «Бельгийские огни», «Бравый Кутя»…
– «Бравый Кузя», – поправила я, даже не представляя, почему конкуренты из Заснеженного, да и капитан корабля обманули несчастных супругов Тюри.
– Что? Ах, да-да, простите. Но к тому времени на долину уже опустились сумерки, я не разглядел, – проговорил он, задумчиво поглаживая свою шапку.
– Погодите, вы что же, только с корабля?
– Не только. Уж семь часов как… – И так тоскливо произнес, что я сама чуть слезу не пустила, ощутив все тяготы его долгого дня, а может, и жизни.
– Останетесь у меня. Я предоставлю самые лучшие комнаты из возможных, а если не понравится, уже утром вы сможете…
Во дворе послышалась возня и ругань Торопа, а затем истошный вопль отнюдь не дивного голоска:
– Эванас?!
Громкий окрик перепугал помощниц, вернувшихся в столовую, чтобы завершить уборку. Они скрылись за спасительной дверью кухни и, кажется, даже задвинули щеколду.
«А вот и мадам Тюри, – подумала я, потирая засвербевшие уши. – Однако звучная особа, вон и директор, явно привыкший к ее голоску, как-то странно покачнулся».
– Тюри! – судя по растущей громкости злобного зова, мадам приближалась, а вместе с ней и порок сердца у ее супруга. Мужчина хирел на глазах: бледнел, покрывался испариной, но молчал и не спешил встретить ненаглядную у порога. В этот миг я постаралась заверить предобморочного директора театра, что волноваться не о чем. Их я, так и быть, размещу в своих покоях, а сама посплю у Тимки в комнате.
– В общем, если вам не понравятся комнаты, я легко подберу гостиницу, подходящую под ваши запросы… – И тут истеричное восклицание мадам: «Где ты, дорогой?!» – перебило не только мои слова, но и все первоначальные требования ее супруга, низведя их до нуля.
– Нет! Прошу вас, не гоните! – неожиданно взмолился Тюри чуть ли не на коленях. Вернее, он на них все же плюхнулся, но, оглянувшись на двери, вскочил и затараторил, нещадно комкая в руках шапку: – Хотя бы две ночи или жалкие двенадцать часов отдыха. Нас семь человек. Супруге отдайте все самое лучшее, остальным – что придется. Я сам готов спать на сеновале…
– Зачем же такие крайности?
– Чтоб высспатьсся