Она снова напряглась, кое-как ей удалось перевалиться на живот, потом затяжным усилием на бок и свалиться на пол. Она не почувствовала боли удара, но ткнувшись лицом в прохладные половицы глотнула свежего воздуха, видимо из щелей неплотно пригнанных досок отчего в голове наступило некоторое прояснение. Только тогда, где-то очень глубоко, зародился, наконец, спасительный страх, и Женя, царапая ногтями половицы, поползла к двери, опасаясь уже, что сил открыть эту дверь у нее, скорее всего, не хватит…
Пришла в себя она от потока свежего морозного воздуха. С трудом открыла глаза. Определила что лежит на лежанке русской печи, заваленная шубами и телогрейками. В открытые настежь двери виден был освещенный утренним солнцем двор.
– Что случилось, Женя?! – услышала она над собой мужской голос и сердце ее едва не остановилось.
Она приподнялась, обхватила мужа за шею и, стуча зубами, попросила его только об одном, что когда они отработают здесь эти бесконечные каторжные месяцы, если они вообще когда-нибудь кончаться то уедут на экватор, где круглый год можно умереть от жары. Иначе она околеет от холода в этой долбаной России.
– Конечно, конечно, – пробормотал Василий и добавил,
что Россия тут ни причем – такой климат. сейчас ей надо выкарабкиваться. А на экватор они уедут, непременно.
Он перетащил Женю на кровать, снова завалил шубами, запер все двери, и заставил ей выпить полстакана какого-то снадобья… Лекарство подействовало мгновенно, и уже отключаясь, она успела расслышать запоздалую команду «спать».
К полудню она проснулась в жарко натопленной комнате, вспотевшей и как-будто здоровой. Она выбралась из-под шуб, спустила ноги, но Василий пресек ее поползновения на корню.
– Лежать!
Он подошел к ней, сбросил уже ненужные шубы и укрыл тонким одеялом.
– Ну, теперь расскажи!– присмотревшись к ожившему лицу жены, потребовал Василий, и, не дождавшись, когда она соберется с мыслями принялся рассказывать сам. О том, что предварительно следует подсушивать дрова, что задвижку нельзя закрывать, пока дрова не прогорят полностью. Женя, разомлев от тепла и водки, с порозовевшими щеками не вникала в его проповеди и смотрела на него с улыбкой и соглашалась со всем.
– Какое счастье, что ты у меня есть!
Глаза ее светились и он, угадав природу этого свечения, сослался на то, что ему надо помыться, от него такой запах рыбы, что самому не по нутру. Женя категорически заявила, что запаха она вообще не чувствует, но Василий, сняв ее руки со своих плеч возразил, что ей перегрузки противопоказаны, пока не поправится. Он приготовил ей бульон с курой… И еще спать. А тем временем он приготовит