– Почему бы и нет? Он уже имеет то преимущество, что пользуется любовью матери. Я думаю, этого вполне достаточно.
– Вольдемар! – укоризненно воскликнула молодая графиня.
– Разве для вас это ново? – мрачно спросил он. – Я думал, ни для кого не является тайной, какие у меня отношения с матерью; она принуждает себя быть любезной со мной, но не может преодолеть внутреннюю неприязнь ко мне, как и я тоже; значит, нам обоим решительно не в чем упрекать себя.
Ванда молчала; подобный оборот разговора был ей очень неприятен. Но Вольдемар, не замечая этого, продолжал:
– Княгиня Баратовская и я всегда будем чужими друг другу. Вы себе представить не можете, Ванда, чего мне стоит переступать порог этого дома! Это настоящая пытка, и я никогда не думал, что буду в состоянии так терпеливо выносить ее.
– Но зачем же вы это делаете? – неосторожно воскликнула Ванда, – ведь вас же никто не заставляет!
Нордек посмотрел на нее. Ответ так ясно выражался в его глазах, что молодая девушка вспыхнула до корней волос.
– Вы несправедливы к тете, – поспешно ответила она, чтобы скрыть свое смущение. – Она, несомненно, должна любить своего сына.
– О, конечно! Я уверен, что она очень любит Льва, но с какой стати она станет любить меня, а я – ее? С первых лет жизни я лишился отца и матери и воспитывался в чужом доме. Дядя был добр ко мне и по-своему любит меня, но не мог предоставить мне другую жизнь, кроме той, которую вел сам; в том возрасте, когда другие дети учатся любить, мне внушали недоверие и подозрение, от которых я до сих пор не могу отделаться. А вы, Ванда, еще хотите, чтобы я понимал поэзию!
Последние слова прозвучали горьким упреком, а за ними скрывалась глухая жалоба. Ванда широко открытыми глазами смотрела на спутника, которого сегодня совершенно не узнавала, она впервые подумала о том, какое безотрадное было у Вольдемара детство, и как одинок был этот молодой наследник, о богатстве которого она так много слышала.
– Ведь вы хотели посмотреть на закат солнца! – произнес Вольдемар совершенно другим тоном, вдруг оборвав свою речь и подымаясь с места. – Кажется, сегодня он великолепен.
Облака, собравшиеся на горизонте, были уже залиты пурпурным сиянием, и солнце погружалось в море, которое изумительно сверкало, как бы принимая последний привет заходящего светила. Потоки света и блеска разливались по волнам, но там, в другой стороне, где находилась Винета, они горели темно-алым сиянием; в их извилинах как бы сверкало жидкое золото, а на них плясали тысячи ярких искр.
В старых легендах все-таки заключается нечто отличающее их от простых суеверий, и можно быть современным человеком и все же переживать такие часы, когда оживают все эти сказки.
Эти легенды ведь созданы людьми, и их вечные загадки до наших дней покоятся в их сердцах.
Конечно, не каждому открывается это строго замкнутое теперь сказочное царство, но молодые люди, сидевшие на Буковом полуострове, вероятно, принадлежали к избранным, так как явственно