А у меня на память о тех событиях остался приз, бронзовая миниатюра – копия памятника Пушкину в Лицейском саду. Это я пишу, предваряя вопросы о том, а причем тут, собственно, наше все. Так и стоит у меня на полке Александр Сергеевич, напоминая о случившемся, – как совсем недавнем, так и почти двухсотлетней давности. Тогда, как всем известно, 14-летний Саша Пушкин продекламировал перед тогдашним мэтром словесности Гаврилой Державиным свое стихотворение, чем вызвал горячее одобрение последнего. По воспоминаниям современников, Державин воскликнул: «Я не умер. Вот, кто заменит Державина». История эта произвела тогда на Пушкина неизгладимое впечатление, следствием чего стало его знаменитое: «Старик Державин нас заметил и, в гроб сходя, благословил» – в восьмой главе «Евгения Онегина».
Никоим образом не покушаясь на аналогии, все-таки не могу не процитировать Екклесиаст: «Что было, то и будет, и что творилось, то творится, и нет ничего нового под солнцем». А если учесть, что тот же Гаврила Державин, кроме того, что был поэтом, находился еще и на государственной службе Российской империи, побывал сенатором, губернатором, действительным тайным советником, то картина становится еще более законченной. И, кстати, о картинах. Великий русский художник Илья Репин, живописавший ту самую сцену выступления юного Саши Пушкина перед мэтром русской словесности, сотворил также масштабное полотно под названием «Юбилейное заседание Государственного совета». Но это уже совсем другая история.
Все больше убеждаюсь в том, что тогда, в дождливом октябре, произошла та самая случайность, которую подумало о нас мироздание, связав воедино несоединимое в виде современной российской фантастики, балканского фольклора и русской классической поэзии. Но даже в случайности ясно просматриваются мысль и воля талантливого писателя и просто замечательного человека, Михаила Глебовича Успенского. А это значит, что планка установлена и опускать ее нельзя ни в коем случае, ибо…
А Михаилу Глебовичу мой низкий поклон. Как писателю и как человеку.
Вячеслав Бакулин
Черный гость
Майка Соколова
«Черный человек! Ты – прескверный гость! Эта слава давно Про тебя разносится». Я взбешен, разъярен, И летит моя трость Прямо к морде его, В переносицу…
Бывает так: традиционно в семь ноль пять резкий звук катапультирует тебя из сна. Несколько секунд – настоящее безвременье – несинхронно моргаешь, пытаясь ухватить за призрачный кончик хвоста ускользающую нереальность… картинку… фразу. Куда там! В голову лезет исключительно всякая чушь вроде: «Чтоб я! Еще раз! Позже полуночи!..» или