В кустах слева слышится шуршание.
Я подхожу ближе, пытаясь разглядеть силуэт белки или опоссума, но меня слепит свет на крыльце, и в полном мраке, куда он не достигает, не могу ничего разглядеть.
Потом кто-то очень объемный выступает из кустов, и я охаю.
– Дейзи!
– Черт побери, Сэмми!
Я прижимаю руку к сильно бьющемуся сердцу.
– Ты насмерть меня перепугала.
– Прости. Я думала, ты меня видела, когда подъехала.
– Что ты делаешь здесь, в темноте? – спрашиваю я, заметив, что ее дом погружен во мрак. Ни одного огонька.
– Только что вернулась со смены, – говорит она. И теперь, когда мои глаза немного привыкли к темноте, я вижу блестящий мотоцикл, пристегнутый к перилам крыльца. – Должно быть, забыла включить свет. Утром спешила на смену, потому что мама позвонила и как стала болтать! Говорит, говорит, говорит, и отделаться невозможно. Наконец я сказала, что мне нужно на работу. Так она трещала еще десять минут или даже больше. К счастью, босса не было в офисе, когда я наконец добралась до участка.
Я рассматриваю ее мундир – выданные правительством синие широкие штаны, черные туфли, серая куртка на пуговицах с короткими рукавами и матерчатым прямоугольником на рукаве, на котором написано: «Полицейский департамент округа Кларк, Афины».
Талию стягивает ремень, и Сэмми выглядит как серый с синим снеговик: три шара нагромождены друг на друга, и получилась этакая снежная баба. Сэмми – коп, то есть моторизованный коп. Не знаю, означает ли это «полноправный офицер полиции» или только младший, вроде каб-скаута[9], который еще не произведен в бойскауты?
У меня никогда не хватало смелости спросить. Большую часть времени она проводит, штрафуя пьяных студентов и задерживая, если они оказываются несовершеннолетними. Я однажды спросила, надевала ли она на кого-то наручники и как отвозит студентов в участок. Она ответила, что вызывает патрульную машину, но я живо представила, как она каким-то образом приковывает захмелевших юнцов наручниками к рулю мотоцикла и с радостью везет к месту заточения. И этот комический образ застрял в памяти.
– У тебя собирается компания на этот уик-энд? – спрашивает она, глядя на пластиковые пакеты, едва не вываливающиеся из моего открытого багажника.
– Нет.
Я рассматриваю свои покупки и не могу вспомнить ни единой. Словно я была на амбиене и ходила по магазину во сне. Поэтому я пытаюсь найти объяснение.
– Пошла в магазин без списка.
И тут до меня доходит, что раньше я никогда не ездила за покупками без листка бумаги, диктующего, что должна купить. Никогда.
И этот крохотный мятеж приводит меня в восторг.
– Вот как, – кивает она. – Я делаю те же ошибки, когда покупаю продукты голодная, что, похоже, случается каждый раз, когда я туда еду. Пончики, жареную курицу, эти крендельки