– Все же старший по званию.
– Сейчас нет старших.
– И как вы вместе обитаете? – не выдержав, поднялся Курко. – Сидите, я схожу. В столовой всегда хлеб остается. Пакет есть?
– В прихожей, на тумбе.
Курко взял пакет и вышел на улицу. Вернулся он быстро, почти с полным пакетом нарезанного белого и черного хлеба.
– Куда столько! – воскликнул Смирнов.
– Да там на столе у входа пропасть его. Набрал, сколько влезло. Пригодится. Сухарики посушите. Жизнь, она изменчива.
– Что ты имеешь в виду? – покосился на старшего лейтенанта Соболь.
– Ситуация, при которой сушат сухари.
– Очень умно, – обиженно буркнул Дима.
Наконец все присели. Курко и Смирнов изъявили желание пить чистый спирт, Соболю было без разницы. Он разлил по кружкам и спросил:
– За что пьем?
– Первую, как обычно, за всех, за здоровье, за удачу, за проведенную операцию.
– Что-то много для одного тоста, но ладно, поехали.
Офицеры чокнулись, выпили.
– Реально отличный спирт, и где такой «летуны» раздобыли? – проговорил Курко.
– Об этом не спрашивал, – хмыкнул Соболь.
Вторым заходом помянули журналистов и курдов. Третий тост был за Леню Опарина и всех, кто сложил голову в боях.
– Хорош пока. Соболь, за плиту! У меня аппетит зверский разгулялся, – отставил ополовиненную бутылку Смирнов.
Курко с полным ртом показал, у него, мол, тоже, хотя поглощал сало кусками.
Прапорщик встал у плиты, и скоро по всему отсеку пошел непередаваемый запах.
Горячее съели в один момент.
– Молодчик, умница, – похвалил Смирнов Соболя.
– Да тут и ума особого не требуется.
– Давай по четвертой!
– Давай.
Не успел Соболь взяться за бутылку, как в проеме столовой секции образовалась фигура командира отряда.
– Отдыхаете, значит?
– Так мы, товарищ полковник, – икнул Смирнов, – это, журналистов решили помянуть, курдов. Чтобы все по-человечески. И своих ребят. Опарина…
– Помянуть? – полковник забрал у Соболя бутылку, попробовал на вкус и поморщился. – А не много ли для поминок литра спирта?
– Что для трех здоровых мужиков литр спирта? – мотнул головой Соболь.
– Почти по две бутылки водки на человека.
– Вот и я говорю, ерунда.
– А кто инициатор попойки?
– Так какая же это попойка, товарищ полковник? – вступил в разговор Курко. – Чисто помянули, и за здоровье немного.
– Я спросил, кто предложил застолье? – повысил голос Северцов.
– Я, – ответил Смирнов.
– Понятно. Вместе с прапорщиком, да?
– Прапорщик ни при чем.
– А тебе, старлей, разве не известно, что на выходе употребление спиртных напитков строго запрещено?
– Так мы же в «отстое», сами дали сутки отдыха.
– Вот именно, отдыха, а не пьянки. Тебе, Смирнов, – выговор.
– Есть выговор.
– Всем остальным, впрочем, тоже.
– Есть, – в один голос