пруд, – знаете – вода ржавая да зацвелая!.. От нее больше болели… В страду – как мухи – того… мерли… По одинцать покойников сам с батюшкой отпевал… Полсела вымерло… Церковь наша в те поры строилась, так живописец у батюшки жил, Андрей Федорыч Чебышов, – иконостас в приделе домалевывал… Вот человек так человек!.. Гигант!.. Росту – четырнадцать вершков, в плечах косая сажень… Ну, и забери холера того живописца… Как зачала она его крючить, забрался он в чуланчик, – плечами-то в одну стенку, а ногами в другую… «Врешь, говорит, не сдамся!»… Она его в одну сторону, а он в другую, супротив нее свою атаку ведет… «Не уступлю, говорит!» Батюшка-то – тогда отец Валентин был – такой же вот молоденький – как остомелый, да без шапки, да с распущенными волосами, по селу-то бегом… бегом!.. «Помогите, люди православные!»…
