– Но если ты будешь продолжать вести себя таким наглым образом, – вновь встрял Крячко, – то тебе придется прокатиться с нами в управление, и там с тобой поговорят совсем по-другому. Лично я и поговорю.
– Может, попробуешь прямо сейчас? – с неприкрытым вызовом ответил Мухалишин, снимая перчатки. – Зачем так далеко ездить?
Крячко решительно двинулся в сторону боксера, но Гуров остановил напарника движением руки. Потасовка не входила в его планы. Видя, как недобро горели глаза Мухалишина и как завелся Станислав, полковник понимал, что ничем хорошим это столкновение не закончится.
– Морды друг другу набить мы еще успеем, – сказал он. – Но не сейчас.
– Ну тогда и шли бы вы куда подальше, – Мухалишин сплюнул себе под ноги и едва не попал на лежащий на полу чемпионский пояс.
Казалось, он его и не замечает.
Гуров скрипнул зубами, но сдержался, взглядом дал понять Крячко, чтобы и тот не поддавался на провокации. Полковник на редкость тонко чувствовал, когда надо надавить на человека и указать ему на его место, а когда этого лучше избежать. И вовсе не потому, что он опасался, будто им со Стасом не хватит сил справиться с этим боксером. У самого Гурова тоже имелись отличные навыки ведения рукопашного боя, и при желании он смог бы управиться с Мухалишиным. Дело тут было совсем в другом. Агрессия и наглость нового чемпиона были не более чем формой защиты. Гуров чувствовал это. Мухалишин прятался за ними, и если он спрячется еще глубже, то достать его оттуда окажется задачей прямо-таки невыполнимой. Полковнику же хотелось совсем другого.
Мухалишин же, отвернувшись от них, демонстративно прошел вдоль стены и занял горизонтальную позицию на тренажере со штангой, полотенце пристроил в ногах, сомкнул пальцы на стальной перекладине, рывком сдернул штангу с держателя и опустил ее себе на грудь. Гуров не торопился возобновлять прерванную беседу, интуиция подсказывала ему, что сегодня из Мухалишина ничего вытащить не удастся. Не в том он состоянии. Но полковник уже составил для себя план действий. Минуты три-четыре он молча наблюдал за тем, как чемпион выжимает от груди штангу. Десять раз, пятнадцать, двадцать. Вены вздулись на шее у Мухалишина, он упорно продолжал делать жим за жимом.
– Мы только хотели сказать тебе, – негромко произнес Гуров, посчитав, что пауза затянулась более чем достаточно, – что никто не считает тебя виновным в смерти Свешникова. Однако у нас есть все основания подозревать, что происшедшее не было случайностью. Просто кто-то очень красиво разыграл комбинацию. Как по нотам. И от Игоря избавился, и тебя подставил под удар. – Полковник блефовал, но твердо верил в правильность выбранной им стратегии. В человеческой психологии за время работы в уголовном розыске он успел здорово поднатореть. – Ясное дело, что тебе сейчас нелегко, но дело это нечисто, и нам нужно досконально в нем разобраться.
Мухалишин не ответил. Он продолжал хранить тупое молчание, выжимая от груди штангу. Еще два