– Жак! – окликнула его Жанетта и спросила по-бретонски: – Что ты делаешь?
Жак откинул со лба прядь волос и неловко поклонился:
– Вы хорошо выглядите, госпожа. – Лишь немногие понимали его речь, так как раздвоенная губа искажала слова. – Ваш отец всегда называл вас своим ангелом.
– Я спросила, что ты делаешь.
– Лестницы, моя госпожа, лестницы. – Плотник вытер рукавом нос. На шее у него была гнойная язва, и запах от нее шел не лучше, чем от копченой селедки. – Им нужно шесть таких длинных лестниц.
– Зачем?
Жак осмотрелся по сторонам, не слышит ли их кто-нибудь.
– Этот говорит… – кивнул он на англичанина, видимо наблюдавшего за работами, – этот говорит, что они отправятся в Ланьон. А лестницы-то достаточно длинные для ланьонских стен, верно?
– В Ланьон?
– Он любит эль, – сказал Жак, поясняя болтливость англичанина.
– Эй! Красавец! – крикнул плотнику надсмотрщик. – За работу!
И тот, послав Жанетте виноватую улыбку, взялся за пилу.
– Сделай шаткие ступени! – по-бретонски посоветовала графиня Жаку и обернулась, так как из дома кто-то позвал ее по имени.
В дверях стоял сэр Саймон Джекилл, заспанный и с заплывшими глазами. У Жанетты упало сердце.
– Моя госпожа, – поклонился он графине, – вы не должны ждать вместе с чернью.
– Скажите это секретарю, – холодно ответила Жанетта.
Секретарь, подсчитывавший связки стрел, заскулил, когда Саймон схватил его за ухо.
– Этому? – спросил рыцарь и отвесил бедняге оплеуху. – Это леди, мерзавец! Обращайся с ней как с леди. – Он отшвырнул секретаря прочь и распахнул дверь. – Заходите, моя госпожа.
Жанетта вошла и с облегчением увидела за столами еще четверых чиновников.
– В войске почти столько же писцов, сколько лучников, – сказал сэр Саймон, когда она протискивалась мимо них. – Писцы, коновалы, каменщики, повара, пастухи, мясники и всякие прочие двуногие, умеющие тянуть с короля деньги. – Он улыбнулся графине и провел рукой по своему потертому шерстяному плащу, отороченному мехом. – Если бы я знал, что вы почтите нас своим визитом, моя госпожа, я бы приоделся.
Жанетта с удовлетворением заметила, что сэр Саймон нынче утром в настроении покрасоваться. Он всегда держался либо по-хамски, либо с неуклюжей учтивостью, а она терпеть не могла ни того ни другого. Однако, когда он пытался произвести впечатление хорошими манерами, с ним, по крайней мере, было легче иметь дело.
– Я пришла просить у мсье Тотсгема пропуск.
Писцы украдкой наблюдали за ней, их перья скрипели и оставляли кляксы на выскобленном пергаменте.
– Я сам могу выдать вам пропуск, – галантно проговорил