– Даже не просите!
– Четыре!
– Не могу – подарок.
Чуть ли не на бегу напяливаю кроссовки и вскакиваю на козлы. Крис уже там и подстёгивает лошадей. Последнее, что успеваю заметить, – это чуть не плачущий старик-сапожник с выражением лица как у ребёнка, которому только что не купили удивительную игрушку.
– Пять, – доносится нам вслед.
– Теперь куда? – спрашиваю Криса.
– К виноторговцам, – и в удивлении вертит головой. – Пять декст! Надо же отказаться! Видно, ты и в самом деле не беден.
Молчу. Сворачиваем в улочку с виноградной гроздью на углу и сразу же останавливаемся. Из дома выскакивают пара здоровенных парней и без всяких разговоров пристраивают к повозке доски, скатывают три бочки, которые мгновенно исчезают в распахнутых воротах. Переваливаясь с боку на бок, из ворот выплывает фигура, сама похожая на бочку. Маленький, толстый и лысый мужчина степенно подкатывает к повозке и протягивает Крису деньги, которые мгновенно исчезают в его бездонном кармане.
– Теперь к портным – к Льюису, – и мы сворачиваем в улочку с гигантской иголкой на углу. Непривычная для человека советского мира чистота, обилие цветов на окнах и одна за другой – портновские мастерские и лавки торговцев тканями в непрерывном ряду. Подкатываем к одной из них. Я помогаю Крису снять с повозки оставшиеся мешки. Сами затаскиваем их в двери. На полках многоцветье маленьких и больших рулонов тканей и тонких кож, наверное, со всего света. Здесь тоже запах кожи, но приправленный уже не дёгтем, а воском.
У прилавка клиент в широкополой шляпе с пером беседует с хозяином – вероятно, самим Льюисом. А рядом наготове подмастерье с каким-то полосатым шнурком в руках.
– Привет, Крис. Что привёз? – хозяин, передав клиента помощнику, выходит из-за прилавка, развязывает первый мешок и вдруг замирает, раскрыв рот, глядя на меня. Крис, не заметив этой метаморфозы в хозяине, машинально произносит:
– Немного сукна и побольше полотна.
Потом чувствует, что происходит что-то не то, но всё понимает, проследив взгляд хозяина. Обречённо вздыхает и повторяет уже однажды произнесённую фразу:
– Иностранец. У них всё не как у нас.
Но хозяин уже не слушает его. Бросив мешок и сорвавшись с места, он начинает описывать вокруг меня какой-то ритуальный танец, приговаривая при этом:
– Какая прелесть! Какое простое и вместе с тем мудрое решение! Ничего лишнего. Движений не стесняет. А карманов-то, карманов-то сколько и все там, где нужно и для того, что нужно. О, и внутри тоже! Поразительно! Восхитительно! Неподражаемо! – он бесцеремонно и восторженно осматривает, ощупывает мою бесценную джинсу, не обращая внимания на позвякивающие в карманах монеты.
Хотя мне и льстит такое внимание к моей экипировке, тем не менее, я вкрадчиво прерываю восторги рыцаря иглы и утюга, стараясь быть максимально тактичным:
– Нельзя ли нижайше побеспокоить вас просьбой