Мы запоздало осознали, что в сторону Электроника одновременно смотрят и мой пулемет, и офицерский пистолет.
8. Отправка начинается!
Когда лже-Владимир Курашов открыл глаза после недолгого сна на казарменных нарах, он снова увидел свою команду. Поначалу не понял, что именно в их облике переменилось, а когда дошло, расхохотался.
– Это кто вас так обкорнал, ежики?
– Сержанты на втором этаже из прикомандировочных, – охотно поделился Танкист, проводя ладонью по наголо обритому затылку.
– Они сказали, в армии нас будут плохо стричь, опасными бритвами будут сбривать все! Могут и ухо отрезать и скальп снять. А они всего за полтину вот так машинкой обработали, – подал голос еще один член команды, здоровый и мускулистый парень, гордо поглаживая свою бритую голову. Весь его вид говорил о том, как он доволен, избежав угрозы лишения ушей. – Ты сбегай, пока они еще не уехали, успеешь подстричься!
– Первый раз вижу таких олухов, – хмыкнул лже-Владимир.
– А чо это мы олухи-то, чо ты наезжаешь-то? – вскинулся, блеснув острыми глазами, еще один боец из их команды. Пухлый и чернявый. Но его взгляд споткнулся о насмешливые глаза бывалого солдата и пресекся.
– Ишь, какой четкий пацан. Причем здесь наезд? Вам на уши лапши навешали? Навешали. Вы деньги им свои отдали? Отдали. Так кто, если не олухи? – риторически спросил Леха, усаживаясь поудобнее. – В каждой части есть куча машинок для стрижки. Вечером у вас будет по два часа на подготовку к завтрашнему дню, хоть всю тыковку на сто раз перебрей, хоть подмышки сиди выщипывай.
Четверка сослуживцев угрюмо промолчала, оглядывая бритые головы друг друга. Один с убитым видом наконец надел кепку, остальные последовали его примеру. От чего Леха еще шире заулыбался. Он вкрадчиво позвал чернявого:
– Эй, четкий, а пошли лучше бухать?
– Куда? – настороженно спросил тот.
– Туда, – неопределенно махнул рукой Леха. – Через забор. На гражданку.
– А если нас хватятся?
– Ну-у-у, началось. Вроде с виду такой четкий пацанчик, а на деле мутный, – поддел его Леха. – Хватятся, и что? В угол поставят? Нам тут от силы день-два кантоваться. В стройбат не пошлют, мы уже закреплены за командой. В дисбат тоже, мы еще присягу не приняли. И команда без нас никуда не денется, и мы от нее тоже.
– А я все же попытаюсь, – встрял здоровенный малый с огромными кулаками и простодушным, но в то же время породистым лицом. Такими раньше рисовали на плакатах строителей коммунизма или советских солдат, протыкающих штыком всяческих зловредных фашистов. После того, как его постригли, это сходство только усилилось.
– Захар, может, не стоит? – тихо спросил его Танкист. Перехватив насмешливо-заинтересованный взгляд Лехи, пояснил. – Захар хочет в десант идти. Там