– А Ирен Адлер?
– Угрожает послать им фотографию. И она это сделает. Я знаю, что сделает. Вы ее не знаете, но душа у нее стальная. Лицо красивейшей из женщин, а характер самого решительного из мужчин. Она ни перед чем не остановится, лишь бы я не вступил в брак с другой женщиной.
Ни перед чем.
– Вы уверены, что она ее еще не послала?
– Уверен.
– Почему?
– Потому что она сказала, что пошлет ее в день официального объявления о помолвке, а оно назначено на следующий понедельник.
– О, так у нас есть еще три дня, – сказал Холмс, зевая. – Очень удачно, так как и мне сейчас надо завершить парочку неотложных дел. Ваше величество, несомненно, пока останется в Лондоне.
– Конечно. Вы найдете меня в «Лэндхеме» под именем графа фон Крамма.
– Я отправлю вам туда записку сообщить, насколько мы продвинулись.
– Будьте так добры. Меня замучает тревога.
– Что касается денег…
– В вашем распоряжении карт-бланш.
– Без ограничений?
– Говорю же вам, я бы отдал любую провинцию моего королевства, лишь бы получить эту фотографию.
– А на текущие расходы?
Король достал из-под плаща тяжелый замшевый мешочек и положил его на стол.
– Тут триста фунтов золотом и семьсот банкнотами, – сказал он. Холмс нацарапал расписку на листке из блокнота и отдал ее королю.
– Адрес мадемуазель? – спросил он.
– Вилла «Бриония», Серпентайн-авеню, Сент-Джонс-Вуд.
Холмс записал.
– Еще один вопрос, – сказал он. – Фотография кабинетного размера?
– Да.
– В таком случае доброй ночи, ваше величество, и, надеюсь, скоро у нас появятся для вас хорошие новости. И вам доброй ночи, Ватсон, – добавил он, когда колеса королевского кабриолета застучали по мостовой. – Если вы будете так любезны и заглянете сюда завтра в три часа, я буду рад обсудить с вами это дельце.
Я был на Бейкер-стрит ровно в три часа, но Холмс еще не вернулся. Квартирная хозяйка сказала мне, что он ушел утром вскоре после восьми. Я сел у камина, намереваясь дождаться его, сколько бы времени ни потребовалось. Расследование это меня глубоко заинтересовало, пусть ему и не были присущи зловещие и интригующие черты тех двух преступлений, о которых я уже рассказал в прошлом. Однако суть этого дела и высокое положение нашего клиента придавали ему особый интерес. К тому же, помимо особого характера расследования, за которое взялся мой друг, его мастерская оценка любой ситуации, его острые как бритва, неопровержимые логические построения превращали в истинное наслаждение возможность изучать методы его работы и наблюдать быстрые, хитрые приемы, с помощью которых он раскрывал самые запутанные тайны. И я так привык к его непрерывным успехам, что мне и в голову не приходило, что он способен потерпеть неудачу.
Было уже четыре, когда дверь отворилась и в комнату ввалился заметно пьяный конюх,