Из созвездья Псов… «Вашу мать!..
Как измазал тварь, робу маршала!
Как ты мог в такой бомжевать?»
Повязали вмиг тень бессильную
И пинком под зад, да в сугроб
Вспомнил он в сердцах тишь могильную
Да свой ласковый, чёрный гроб
Привели в ЧК, да к начальнику
А потом в подвал, на допрос
Что ни скажет им, бьют по чайнику
«Отвечай, – кричат, – на вопрос!»
Нету Ильичу быта прежнего
Не в Крымле поди, а в ЧК
Как любили там прежде Брежнева
Так здесь мучают старика
Точно как царя, генсекретаря
Ради Октября, и страны
В день рожденья час, если дан приказ
Могут расстрелять у стены
Ночь прекрасная, площадь Красная
Там где прошлый день и застой
Брежнев Леонид, бронзою звенит
Над своей гранитной плитой…
На тесной лавочке
Когда на тесной лавочке
Она снимала плавочки
И бесподобный лифчик кружевной
Смотрел я очаровано
На чем она основана
И что инстинкты
Делают со мной
Зачем мне эти шалости
Ведь я же с ней из жалости
Ведь только-только
Вышел из пивной
Дымит в руке окурочек
Я знаю этих дурочек
От них так пахнет
Зоной и тюрьмой
На ней осталось золото
И роза, что наколота
На левой опрометчивой груди
Она мне шепчет: «Времечко!..»
А разум гложет темечко
И рок остерегает: погоди!
Я понял, что попал впросак
Что невозможно просто так
Сидеть у моря, глядя на луну
Я ей сказал: «Спасибо, мисс
А деньги вам, за ваш стриптиз
Я как-нибудь при случае верну!..»
Под Питером в 1915
Утро. Осень. Мне не спится
В литерном, на запасном
Папироса чуть дымится
Над бутылкою с вином
Осень царствует без грима
Участь листьев нелегка
Как их рвёт неутомимо
С тела тополя, рука
Прочь из тесного вагона
Из уюта и тепла
В мир вокзала и перрона
Там где мерно тает мгла
За спиной секритаришка
– Не ходи за мною, прах!
Не конфузится парнишка
Но испытывает страх
Приморозило окрестность
В октябре и поутру
Я шагаю в неизвестность
Утро приступом беру
Прочь от станции, в глубинку
Потешать мятущий нрав
Правда, не доев грудинку
И вино не доплескав
Семафор по курсу: красный
Недоступен Петроград
Рощей нищей и прекрасной
Я шагаю наугад
Вижу улицу в три дома
Окна