– Джастин такой красавчик, – высоким пронзительным голоском пропела одна из них. – Самый-самый в университете, да?
– А его друг, тот, который светленький?
– А как же тот, темненький?
У девушек завязался спор, кто из этих незнакомых мне товарищей все же красивее, как вдруг одна внезапно выдает:
– А мне кажется, самый красивый – Лоуренс из алхимиков.
Повисла зловещая такая тишина.
– Лоуренс? – поклонница Джастина, очевидно, глубоко задумалась. – Ты права, он очень даже хорошенький, но ты же сама понимаешь…
Меня привлек шорох травы, и к студенткам подошла та неприятная девица, с которой мне «повезло» постоянно сталкиваться. На вид ее хорошо запомнила – тощая, как палка, высокая, со вздернутым носом и копной каштановых кудрей, собранных в толстую сложную косу. Только не помню, как же ее зовут? Кажется, Диана.
– Не советую вам, девочки, заглядываться на Лоуренса. – Даже из своего укрытия я отлично представляла ее презрительно поджатые губы. – Он никому из нас не ровня, сын какого-то торгаша. Только и подходит, что им любоваться, ничего серьезного.
Если бы не Лотта, я бы выскочила из кустов и надавала нахалке по шее. Тоже мне, принцесса Диана нашлась!
– Успокойся, пожалуйста, – взмолилась Шарлотта, когда студентки отошли достаточно далеко. – Диана – воспитанница одного из членов Совета магов, не надо с ней связываться.
А у меня прямо кулаки зачесались:
– Ха! Спорим, если я ей нос разобью, кровь будет обыкновенная, а не голубая?
Лотта вцепилась мне в руку и буквально повисла на ней:
– Не надо! Миланочка, пожалуйста, не надо!
– Ты слышала, что эта фифа про Лоу говорила? – кипятилась я. Шарлотта грустно кивнула:
– Ты привыкнешь.
Чего? Она намекает, что тут такое в порядке вещей и мне просто надо смириться, что разные богатенькие зазнайки таких, как мы с Лоуренсом, считают ниже себя? Не бывать такому! Глаза Лотты влажно заблестели, и мне пришлось свернуть свои праведные возмущения до лучших времен, тем более что практикум уже вот-вот должен был начаться.
Мы собрались возле аккуратного прудика с серебристо поблескивающей в лунном сиянии водой. Девушки перешептывались, однако все стихло, когда появился преподаватель. В силу более чем преклонного возраста он зябко кутался в безразмерный шарф-накидку, почти как госпожа Гортензия в свой розовый палантин, и озабоченно кряхтел и хлюпал носом.
– Так, девочки мои дорогие, – начал он, подводя нас ближе к воде. – Перед вами цветки лотуса белого в фазе активного цветения.
– Лотоса, – поправила я, потому что точно знала, как правильно.
– Кто-нибудь скажет мне, почему цветы лотуса стоит собирать ночью?
– Лотоса, – прибавила я громкости, и на меня зашикали со всех сторон.
– А потому что в это время магическое