– Вот. У французов есть такой омлет со свежей клубникой. Только у нас вместо клубники…
– …земляника.
Точно. Вообще, – она вытерла пальцы, – только наши дураки могут придумать – норму жевать в чистом виде. Зачем? Уж лучше с чем-то. Можно вообще запекать, например. Ну, там, в тесте как-нибудь. К мясу приправой, например. А то – жуй сухую! Нет, всё-таки неповоротливые мы какие-то. Французы б новый раздел в кулинарии открыли. Пирожки с нормой. Пирожное из нормы, мороженое… А тут – жуй сухую.
Серёжа постучал согнутым пальцем по столу, железным голосом процедил:
– Майор Пронин, ау!
Оля засмеялась, сняла с огня готовый омлет, подставила на железную решёточку перед Серёжей:
– Навались!
Серёжа протянул ей чашку с вином:
– За тебя.
– Спасибо, солнышко…
Чокнулись, выпили.
Оля села напротив, откусила хлеба, ткнула вилкой в дымящийся омлет, подула, попробовала:
– Ничего…
– Пища богов.
Серёжа наполнил чашки:
– За встречу теперь?
– Можно.
Чокнулись. Серёжа в два глотка осушил чашку, стукнул дном о стол:
– Амброзия…
Оля пила медленно, голый локоть её поднимался.
Быстро съели омлет.
Насадив кусочек хлеба на вилку, Оля протёрла сковородку:
– Блеск.
– И я говорю – пища богов. – Он вытер губы о сгиб локтя, разлил остатки вина.
Оля встала, поставила сковороду на плиту.
Серёжа с двумя чашками подошёл к ней, протянул:
– За твои глазки, волосы, плечи и тэ дэ.
– Что – тэ дэ?
– Тэ дэ…
Он поцеловал её в шею, провёл рукой по животу, скользнул за отворот халата. Оля отстранилась, выпила. Серёжа тоже.
Постояли, разглядывая друг друга.
Серёжа улыбнулся:
– Есть предложение.
– Конструктивное?
– Ага. Ахнем об пол? На счастье?
– Э, нет, парниша! – Оля выхватила из его рук чашку. – У меня их всего три осталось.
Она поставила чашки на стол.
– А почему так мало?
– Одну я кокнула, а четыре Витька забрал. После развода.
Серёжа засмеялся, подхватил её на руки.
В коридоре зазвонил телефон. Серёжа понёс Олю в коридор.
Не слезая с его рук, она взяла трубку:
– Да. Что? Нет, это квартира.
Серёжа поцеловал её в шею.
Оля бросила вниз трубку, но промахнулась. Трубка ударилась о телефон, соскочила вниз и закачалась на шнуре.
Николай разрезал пакет, вывалил норму на тарелку.
Скомкав пакет, швырнул в мусорное ведро, достал из шкафа ложку, банку вишнёвого варенья, открыл, сел за стол.
Норма была старой, с почерневшими, потрескавшимися краями.
Николай наклонил банку над тарелкой. Варенье полилось на норму. Тесть в третий раз заглянул из коридора, вошёл и, заложив худые руки за спину, покачал головой:
– Значит,