– Для всего этого будет масса времени, когда родится малыш. И последние недели я хочу чувствовать себя свободной.
Кэрол была явно обижена, и он не понял, почему так произошло. Ему надо было уезжать. Он посмотрел на часы.
– Я опаздываю на поезд.
Кэрол опечалилась.
– Не сердись, – сказала она примирительно.
Но он и в самом деле сердился.
– Похоже, я тебя не понимаю. – В его голосе слышалось раздражение.
– Терпеть не могу сидеть, словно взаперти.
– Я хотел как лучше.
Он встал, вышел в кухню, где на вешалке висела его униформа. Все вышло так глупо. Он хотел быть щедрым и предупредительным, а она восприняла это как наказание.
Она принесла из спальни его чемодан. Он застегнул форменный пиджак. Она подняла к нему лицо, и он торопливо ее поцеловал.
– Не уходи сердитым, – сказала она.
Но он сердился.
А сейчас Эдди стоял в парке в чужой стране, в тысячах миль от жены, с сердцем, налитым свинцом, с ужасом думая, что, быть может, никогда не увидит Кэрол.
Глава пятая
Впервые в жизни Нэнси Ленан почувствовала, что начинает полнеть.
Она стояла в своем номере отеля «Адельфи» в Ливерпуле возле кучи багажа, сложенного для доставки на борт парохода «Орания», и с ужасом смотрела на свое отражение в зеркале.
Не красавица и не дурнушка, но у нее правильные черты лица – прямой нос, ниспадающие темные волосы, аккуратный подбородок; она весьма привлекательна, когда одевается как следует, иными словами – почти всегда. Сегодня на ней легкий костюм от Пакэна вишневого цвета и серая шелковая блузка. Жакет по моде обужен в талии, и именно это подсказало ей, что она располнела. Когда она застегнула пуговицы, на жакете образовалась предательская складка, а нижние пуговицы слегка не совпали с петлями.
Тому могло быть только одно объяснение. Жакет в талии уже талии миссис Ленан.
Вероятнее всего, это последствие завтраков и обедов в лучших ресторанах Парижа в течение целого августа. Она вздохнула. Во время трансатлантического плавания сядет на диету. По прибытии в Нью-Йорк обретет свою прежнюю фигуру.
Раньше она никогда не прибегала к диете. Перспектива эта ее не пугала: хотя она любила поесть, но обжорой не была. Беспокоило ее другое – возраст.
Сегодня ей исполнилось сорок.
Она всегда была достаточно стройной и отлично выглядела в дорогих, сшитых на заказ платьях. Она ненавидела свободный покрой двадцатых годов и обрадовалась, когда узкая талия снова вошла в моду. Она тратила массу денег и времени на хождение по магазинам и получала от такого занятия удовольствие. Иногда она как бы оправдывалась, что делает это, потому что связана с миром моды, но, по правде говоря, ходила по магазинам просто ради удовольствия.
Ее отец основал в Броктоне, штат Массачусетс, недалеко от Бостона, обувную фабрику в тот год, когда родилась Нэнси, в 1899-м. Он заказывал в Лондоне высококлассную обувь и делал с нее дешевые копии, а потом превращал свой плагиат в заманчивую рекламу: рядом с лондонскими туфлями за двадцать девять долларов изображались