Не учил отец и тому, что принимать решение на поле нужно до приема мяча. Я получал мячик, обрабатывал, поднимал голову, оглядывался… В Европе на своей шкуре испытал, что там это не проходит. Лимит времени минимальный. Не подумал заранее, что делать с мячом, – накрыли.
В детстве после каждого матча отец выставлял мне оценки по пятибалльной системе. Чаще – «тройки» и «четверки». «Пятерки» – редко. «Двойки» были за брак при обводке и передачах, безынициативность. Но особенно доставалось за то, что плохо открывался. Я не чувствовал коридоры, куда нужно бежать, чтоб получить пас на свободное пространство.
Зимой играли не только в хоккей. Отец комбинировал его с футболом. Мы с братом на коньках, без клюшек, пытались контролировать мяч, били по воротам. Потом надевали кеды, играли на льду в футбол. Скользко – чтоб устоять, надо как можно быстрее перебирать ногами. Такие упражнения развивали координацию, выносливость.
Мама вспоминает, что у нас с Женей были штаны с начесом. Снег на них налипал, стояли колом. После тренировки мама замачивала в тазу. А мы падали без сил. Папа на «горбушке» нес в ванную сначала меня, потом брата.
До последних дней отец даже зимой ходил в кроссовках. А во времена моего детства – в кедах. Никогда не простужался! В самые лютые морозы ни разу не слышал от него, мол, продрог, ребятки, хватит тренироваться, пошли домой. Часами стоял на снегу в дырявых кедах как ни в чем не бывало.
А вот мы с братом пару раз за зиму переболеть успевали. Отец не задумывался, что дети сидят по десять минут в сугробе, коньки меняют на холодные кеды, не надевают сухие носки. Как не простудиться? Когда это случалось, он страшно злился, что вынужден прерывать тренировки. Говорил: «Дохлые…»
Еще был недоволен, когда летом на месяц я уезжал в деревню. На сенокос. Для меня же после отцовской муштры это была отдушина.
Родители мамы жили в 150 километрах от Барнаула, в селе Кытманово. Хозяйство большое, людей не хватало. Мама стояла на стогу, который формировался из четырех копен. Я привозил их на коне по кличке Серко.
Лет до пятнадцати то же самое делал брат. Почему сажали ребенка? Чем меньше весит всадник, тем легче Серко. К тому же освобождаются лишние руки. Дедушка с мужиками работал вилами, закидывал сено наверх, где мама равномерно распределяла.
Жарища. Кругом слепни, оводы, комары. Чтоб спасти от них Серко, грудь ему смазывали солидолом. А я в кепке, рубашке с длинным рукавом, штанах. В конце дня наступал самый приятный момент – водопой. С коня снимали хомут, я мог немножко похулиганить, пришпорить его. В озере он пил долго, жадно. Я клал голову ему на шею, с наслаждением принюхивался. Как ни смешно, с тех пор запах потной лошади – один из моих любимых. Вместе с запахом свежего хлеба, который пекла