Рождественская история. И другие философские сказки. Наталья Мозилова

ухватившись за стену. С минуту он приходил в себя, стараясь вспомнить, что же произошло. Не найдя ответа, как оказался в церкви, отец Георгий взбежал по лестнице на колокольню и ударил в пузатые колокола. Окрестности огласил холодный звон. Птицы поднялись с деревьев, упали снежные шапки с ближайших берёз. Слава Богу был удар! Прошиб пот священника, и так легко сделалось голове и телу, что забыл он о боли и своих печалях. Расхохотался. А из дальних и соседних изб к церкви потянулись люди. Удивились они, увидев отца Георгия живым и невредимым. С утра искали – ни дома, ни в церкви найти не могли. Облачился священник в свою праздничную рясу, пригладил бороду, вышел к прихожанам. Тихий шёпот прошёлся по толпе – все взялись обсуждать внешний вид батюшки: и нос обморожен, и уши, и не похож он на прежнего, уж не подмена ли?

      – Что шепчетесь?

      – Где ты, батюшко, пропадал? Почему утреннюю службу не служил?

      – Где был, сказывать не велено.

      – Мы ведь думали, помер ты.

      – А отец ли Георгий ты? Ну-ка спой!

      – Охломоны Господни, – усмехнулся священник. – Не будем нарушать канон. С праздником Вас! С Рождеством! – и пошёл читать молитву. Церковь наполнилась теплом и золотистым огнём свечей.

      Отец Георгий так читал и так пел, как никогда раньше. Заворожённые стояли люди. Тут взгляд батюшки упал на Настасью с мужем. Стояли они в дальнем углу под иконой Николая-Чудотворца. «Помирились, – подумал священник. – Не зря живу» – и одобрительно моргнул Настасье.

      9.

      Собаки лаяли без умолку, скулили и пытались сорваться с цепи. Старики пугали детей, оставшихся дома, что это бродят волки, а сами крестились, боясь иных зверей.

      На самом деле столько шума наделали две маленькие фигурки, что стояли в темноте на окраине деревни.

      – Анчутка, родной, я буду по тебе скучать! – пищал маленький чертёнок, смахивая с глаз обильные слёзы.

      – Ничего, малой, не переживай! Авось быстрее вернусь, – чёрт понурый и растерянный смотрел по сторонам. – Жалко это всё оставлять. Заскучает народ. Как без грехов жить-то?