Долгое время в гробовом молчании мы тряслись в карете. Конские копыта звонко застучали по брусчатке, и стало ясно, что экипаж въехал в городские ворота. Влад открыл глаза, наши взгляды встретились.
– Почему вы злитесь на меня? – тихо произнесла я.
– В нашу последнюю встречу ты сказала, что хочешь забыть обо мне как о страшном сне. – Он усмехнулся. – Видимо, чтобы забыть меня, тебе пришлось стереть абсолютно все воспоминания и здравый смысл вместе с ними. Как ты додумалась поехать с человеком, о котором ничего не знаешь?
– Потому что вы позвали меня, а он – ваш друг!
– Я не звал тебя.
– Нет?
– Зачем бы мне это делать?
– Мы были любовниками, а потом я исчезла, даже не попрощавшись.
– Верно, были, – кивнул он. – Не знаю, что ты увидела в своих видениях и что именно додумала, но, поверь мне, ты ошибаешься абсолютно во всем. Наша интрижка закончилась раньше, чем ты потеряла память.
– Я скрывала свой дар ото всех, но вы-то о нем знаете, – отчего-то заспорила я. – Значит, я доверяла вам…
– Ты глухая или глупая? Не слышишь, о чем я говорю, или не понимаешь? – нетерпеливо оборвал он мой невнятный лепет.
Внутри вспыхнуло раздражение.
– Интрижка, глухая, глупая, – зло повторила я. – Вы нарочно используете такие оскорбительные слова?
Некоторое время мы рассматривали друг друга. Понимал ли он, что обидел меня?
– Ты хотела узнать о нас? – Влад изогнул брови. – Между нами случился роман. Я поспорил, что соблазню тебя за месяц, мне удалось это сделать за три седмицы. Я думал, что будет весело, но когда ты влюбилась, стало ужасно скучно.
К горлу подступил тошнотворный комок, я судорожно сглотнула, надеясь, что меня не вывернет прямо на пол кареты.
– Даже твои деньги, Анна, не делали тебя веселее…
– Довольно! – выдохнула я. – Я все поняла!
В салон обрушилось тяжелое молчание. В сущности, я практически не помнила человека, который сидел напротив и безразличным голосом выговаривал мне все эти ужасные вещи, но тогда почему мое сердце было готово взорваться от боли?
Предательские слезы жгли глаза. Мне не удалось сдержать громкого всхлипа, и этот горестный звук повис в густой духоте. Стараясь не смотреть на Влада, я дернула занавеску, и в салон ворвался вихрь ночной прохлады. От осознания, что по глупости я допекала человека, который уже и думать забыл о моем существовании, становилось мучительно стыдно.
Карета остановилась. Кучер с глухим жмыхом отодвинул заслонку, отделявшую козлы от пассажиров, и оповестил:
– Суним Горский, мы на месте.
– Спасибо, – отозвался Влад и кивнул мне: – Я отнесу тебя…
– Не надо! – Я выставила руку, останавливая его неожиданно светлый порыв. – Я хочу извиниться перед тобой, Владислав.
У того сделалось странное лицо.
– Прости, что свалилась на тебя,