Финансы поют романсы. Галина Голицына

к Барышеву, такому большому человеку, который, будучи крупным бизнесменом, являлся также депутатом областного совета. Но дело было даже не в разнице наших положений. Барышев смотрел на меня сверху вниз, разговаривал со мной сквозь зубы и вообще давил на меня психологически. А я не могла ответить ему так, как мне самой бы хотелось, потому что это означало бы выйти из роли, а в тот момент это было недопустимо. К тому же в самом Барышеве мы с Федей в то время подозревали возможного убийцу, и я сама толком не знала, как же мне к нему относиться.

      Когда же дело было окончено, настоящий злоумышленник был найден и изолирован от общества, а я открыла своё истинное лицо, Барышева будто подменили. Из злого и жёсткого «хозяина жизни» он превратился во влюблённого мальчика: трепетного, несмелого, всё прощающего и на всё согласного. Такая разительная перемена не просто поразила меня: она меня потрясла. Тот человек, который запугивал меня и словом, и делом, и взглядом, вдруг стал буквально пылинки с меня сдувать. Конечно, мне это было очень лестно, спору нет, но простить его давнее отношение ко мне я так и не смогла, поэтому продолжаю мелко мстить.

      Общаясь с Барышевым, я с большим удивлением обнаружила в себе садистские наклонности: желание разозлить его, походя щёлкнуть по носу, между делом унизить, иногда поощрить, но тут же поставить на место: не забывайся, дескать, и помни, кто в доме хозяин. Но удивительно то, что он, кажется, не возражает. То есть с моим «садо» вполне совпало его «мазо». Ну, не в буквальном смысле, конечно, а так, по мелочам. В общем, мы нашли друг друга. И неудивительно, что я вчера так всполошилась, наблюдая за поползновениями нахрапистой девицы! Кому же охота потерять такого идеального партнёра по играм?