– Нечего тебе проповедовать здесь, на краю ярмарки, возле коров и свиней, – вдруг неожиданно ласково сказал ему священник. – Я поговорю с настоятелем храма, чтобы он разрешил тебе обращаться к народу со ступеней церкви. Будешь ночевать в соборе. Никто тебя отсюда не прогонит. Ты прав, Стефан из Клуа. Если это дело от Бога, то кто такие мы, грешные, чтобы ему мешать?
Ангел говорил: «Я всегда рядом, я могу принять любое обличье, я буду стоять под видом слушателя, и ты меня не узнаешь». И сейчас Стефан не сомневался, что этот добрый священник с золотой пряжкой на мантии и есть его ангел, вновь спустившийся с небес, чтобы ему помочь.
– Я знал, что сегодня встречусь с вами, – негромко сказал он священнику, когда тот с представителем магистрата уже выходил из толпы.
– Конечно. Ты же пророк, – не стал спорить приор.
Некоторое время знатные мужчины шли молча, не замечая толчеи и шума. Представитель магистрата с некоторым удивлением посматривал на своего попутчика. Но лицо приора было непроницаемым. Разрешение проповедовать со ступеней собора означало очень многое. Церковь как бы давала людям понять, что поддерживает этого мальчишку, а значит, он действительно встречался с ангелом, и его безумные речи на самом деле могли быть посланием с небес.
Лишь когда они пересекли площадь и вышли на выложенную булыжником улочку, ведущую к замку, в котором остановился приор, представитель магистрата не выдержал.
– Орден францисканцев берёт пастушка под опеку? Или это ваша личная помощь? – осторожно спросил он.
Но приор ничего не ответил, думая о чём-то своём.
Вернувшись в замок, он первым делом потребовал у келейника перья и чистый лист пергамента. Затем около двух часов при свете свечей писал письмо, но не магистру ордена, а напрямую Папе, в Рим. Закончив писать, приор дождался, когда высохнет тушь, лично растопил сургуч и запечатал свиток печатью братства францисканцев. Приказал отправить письмо с гонцом немедленно.
Затем позвал к себе особо доверенного монаха, брата Жерома.
Приор не зря считался умнейшим человеком. Он сразу понял, что судьба предоставляет ему шанс выделиться в глазах Папы, и упускать этот шанс настоятель не собирался.
Далеко-далеко отсюда, в Италии, в Ватикане, на резном троне из потемневшего дуба сидит старик с надменным горбоносым лицом и седой бородкой. Старик одет в красную рясу и красную шапочку, которую могут носить только наследники Петра. На спинке трона вырезан герб – два перекрещивающихся ключа: один от рая, второй от Рима. Этот старик спит и видит начало нового крестового похода.
Причин желать похода у старика множество.
Он знает, что ничего так не увеличивает влияние