– Я вижу, что не ошиблась, когда пригласила именно вас, – Карл вздрогну от неожиданности и обнаружил, что старуха все это время внимательно наблюдала за ним. Поспешно спрятав улыбку, которую вызвали детские воспоминания, он откашлялся, чтобы прийти в себя, и обратился к хозяйке квартиры:
– Конечно, не ошиблись, я специализируюсь на биографиях и мемуарах. Кстати, может быть, начнем?
– Пожалуй, – подумав несколько секунд, старуха кивнула и вопросительно посмотрела на молодого человека. – А где ваш диктофон? Я ведь не ошибаюсь – сейчас все журналисты ходят с диктофонами?
– Я старомоден, предпочитаю работать с блокнотом и ручкой, – Карл устал объяснять каждому, что не пользуется техникой не потому, что не имеет возможности ее приобрести, а потому, что она отдаляет собеседников друг от друга. Впрочем, Марию Степановну объяснение, похоже, полностью устроило, так как она одобрительно улыбнулась и, показав прекрасно сохранившиеся зубы, сказала:
– Тогда записывайте. Хотя должна сразу предупредить вас: память меня иногда подводит, и поэтому я могу путаться в датах и цифрах. Так что вы уж подправьте потом все, что необходимо. Но я обещаю, что постараюсь соблюдать последовательность, насколько это возможно.
Карл открыл записную книжку и начал привычными движениями профессионального стенографа переносить на бумагу все, что рассказывала ему Мария Степановна Мартынова.
– Я родилась в Гродненской губернии на северо-западе Российской империи в семье обедневших дворян. Я помню, как…
– Простите, – Дубинин не любил оставлять на потом моменты, которые требовали уточнения. – Вы сказали «Российской империи»? Простите меня за такой вопрос, но все же я должен его задать: сколько вам лет?
– Много, дорогой мой, много, – рассказчица с сожалением провела рукой по седым волосам. – Я родилась в 1902 году.
– То есть вам?..
– Сто тринадцать лет. Если не верите, могу показать паспорт.
– В этом нет никакой