Прошло еще два часа и этот незапланированный марш-бросок, с небольшими перекурами уже шел к концу, когда из леса в направлении части, параллельно растянувшемуся взводу дикого Сэма, показалась еще одна группа с такой же экипировкой, волоча на себе свои парашюты, видимо по той же причине, подумал Алекс.
– Слышь, Алекс? – тяжело отдувался Клин, – Это по ходу те с восемьдесят пятого полка, тоже водилу своего не нашли.
– Походу, да. – также в тяжелой одышке ответил Алекс, – Это их, наверное, та чумазая обезьяна ждала, только затупила чуток и на наше место приехала, сука!
– Даа! – добавил Клин, – Порвется сегодня его очко на восемьдесят пять полковых кусочков!
Друзья засмеялись обессиленным смехом.
– Отставить смех! – задыхаясь, проскрипел зубами сержант Трошин, – Кому тут, сука, весело? Климов, Званый, заткнулись оба!
– Взвод, шире шаг, – скомандовал Сэм, явно намереваясь обогнать соседнее подразделение.
– Ээ, подтянулись, ускорились! – продублировали сержанты.
– Чё он нас др… чит, козёл?! – бормотал Клин, – Мы и так их обгоняем, у них вон, в конце строя, видишь кто-то упал.
Действительно в соседнем двигающемся подразделении кто-то упал и лежал без движений. Было отчетливо видно, как один из сержантов вернулся, пнул пару раз упавшего, но эффекта не последовало. Боец лежал на животе и не двигался. Колонна остановилась, подошел офицер и нагнулся над лежащим, явно пытаясь до него докричаться. Что происходило дальше ни Клим, ни Алекс уже не могли видеть, так как все это оставалось позади, а их марш близился к завершению и все мысли были лишь об одном, остановиться и прилечь неважно, где и на что. Позже, в расположении, когда все пошли мыться к казарменному умывальнику, Алекс заметил, что более-менее целыми плечи были только у него и Клима, лишь синяки от автоматов, а у всех остальных курсантов кожа была стерта до крови и тельняшки отрывались от тела вместе с запекшейся кровью и кожей. Обращаться за помощью в медицинский пункт полка (МПП), с потертостями, ссадинами, синяками и порезами, негласно, считалось дурным тоном, и тот, кто хотя бы однажды это делал, в глазах сослуживцев превращался в «косаря» (уклониста), так как ни к какой деятельности подразделения он уже не привлекался, а со стороны это выглядело, что прячется за спинами своих товарищей. Еще минут тридцать крики в умывальнике не смолкали, пока курсанты зализывали свои раны, перевязывая друг друга.
– Слышь, Алекс? – умываясь и отплёвываясь, заговорил Клин, – Пацан с восемьдесят пятого, на броске упал который, помнишь?
– Ну, и чё? – наслаждаясь водной процедурой и смачивая синяки холодной водой, ответил Алекс.
– Да, уже ни чё. Помер он! Прям там, когда упал. – не отрываясь от умывания, произнес Клин.
– Да ладно?! – выпрямился Алекс.
– Вот те и ладно! Я сам слышал, как Дикий Сэм с их дежурным