Аня уже приехала, и вся партия высыпала меня встречать.
– Слезай, кавалерист! – кричал одни из встречавших. Но сам я слезть не мог. Меня сняли с коня и, посмеиваясь, поругали за то, что не взял колбасу: ее можно было очистить от осколков стекла.
– Крепкое же стекло у винных бутылок, – констатировала успокоившаяся Аня, держа в руках бутылки с вином.
Мне перевязали «раны» и установили, что «инвалидность» моя продлится не более двух-трех дней.
Через три дня я на почтовом муле прибыл в экспедицию, где выслушал кучу шуток по поводу моей «кровожадности».
– Подумать только, какого коня хотел застрелить! Да ты бы за всю жизнь за него не рассчитался! – гремел главный инженер, вернувшийся из отпуска.
Вечером на попутной машине меня доставили в Самарканд, там я благополучно сел в поезд. Однако это приключение не отбило у меня желания и дипломную практику провести здесь, в той же самой партии, о чем я позднее и написал главному геологу.
Техника безопасности
На дипломную практику я опять приехал в Таджикистан, в ту же экспедицию. Сойдя с автобуса, сразу же направился к крыльцу конторы. Осматривая постройки, отметил, что поселок вырос, появились двухэтажные дома, красивые коттеджи с садиками, новый магазин и даже несколько гаражей. Здание конторы было прежним, но рядом с ним и химлабораторией строился новый дом. Все это говорило о расширении работ. Но каких? За счет чего? Строительство рудника или разворот разведочных изысканий? Мне как разведчику хотелось последнего.
На пути к конторе меня остановил начальник партии, в которой я работал в прошлом году.
– Сам бог тебя послал! – воскликнул он, пожимая мне руку.
– А что случилось? – удивился я.
– Хочу пойти в отпуск за два года, да некого оставить вместо себя.
– А Геннадий?
– Не хочет его главный геолог. Уперся, что Геннадий годен как исполнитель, а руководитель из него, как из музыканта молотобоец. Пойдем-ка к главному, – и Искандер схватил меня за руку.
– Постой! Ты что, думаешь, он меня поставит начальником?
– Он