– Подождите, не оставляйте меня одну! – крикнула она вслед уходящим спутникам.
Синюшку положили на траву возле дома. Бабы взвыли, запричитали, дети разбежались по соседним домам. Мужчины сурово потупили взоры.
– А сердце, как же его сердце? – Поляна обернулась к плетню.
Никто не хотел брать в руки окровавленный комок, надетый на кол. Даже Поветиха проворно сунула руки под передник.
– Не можем же мы похоронить человека без сердца, не можем позволить воронам расклевать его!
Поляна решительно шагнула к плетню и коснулась ладонями Синюшкиного сердца.
Она не поняла, что случилось дальше. Люди исчезли, солнечный свет померк, на ночном небе, закрытом облаками, – ни звездочки. Оглянувшись, она узнала сгорбившуюся в темноте избу свекра. В окошке горел свет! Страха она не почувствовала, только любопытство: интересно, кто это зажег свечу в пустующем доме? Прокралась к окошку и прижалась лицом к мутному бычьему пузырю.
Свеча не стояла на столе, а висела над ним, озаряя трепетным светом собравшихся вокруг. Их было четверо – все в черных охабенях с капюшонами, из-под которых выглядывали бледные лица с дьявольски горящими глазами. Одного она узнала – это был ее покойный свекор! И опять она не почувствовала никакого страха, только любопытство. Почему от черных фигур ни одна тень не скользнула по стенам? Почему пыль, густо устилающая все вокруг, ни разу не взметнулась под ногами пришельцев?
Поляне захотелось поздороваться с теми, кто был в доме, ведь она всегда здоровалась со всеми, и все любили ее за это. Она постучала по раме пальцем. Взгляд черных глаз свекра прожег ее насквозь. Удивительно, как он разглядел ее в темноте, да еще через потрескавшийся бычий пузырь, едва пропускающий свет?
– А-а, это всего лишь деревенский дурачок, – губы свекра искривились в усмешке. – Его можно не опасаться. Даже если он расскажет о том, что видел нас, все примут его слова за бред сумасшедшего.
– Оно так, конечно, – возразил другой. – Но ведь нам все равно нужно как-то дать понять этим людишкам, что мы пришли, а им – ха-ха-ха – пора убираться из этого мира. Вот мы и оставим им свой знак.
Все четверо глухо расхохотались и, повернувшись к окну, протянули к Поляне руки. Руки эти, странно удлинившись, прошли сквозь бревна и схватили Поляну за горло, плечи, ноги, руки. Вот тут она испугалась, но сознание спасительно отключилось…
Поляна огляделась – кругом толпились односельчане, серый свет дождливого осеннего дня не оставлял сомнений в том, какое сейчас было время суток. Ладони, в которых лежало Синюшкино сердце, кололо тысячами ледяных иголок.
Поляна выронила сердце из рук, силы оставили ее.
Хоронили Синюшку всем селом, да и могло ли быть иначе? Все любили славного малого, все привечали, а тут – такая страшная смерть. Пересудов