Сон, казалось, окончательно развеялся, но декорации не изменились. Нежная заря окрасила горизонт в размытый пурпур. Зашевелились потревоженные утренним ветром сухие кустики трав. Вся земля вокруг них была потрескавшейся. Такыр! Сима видела такую почву – и не раз! – в экспедициях, которые проходили в пустыне. Кривые разломы, смыкающиеся под разными углами, образовывали на сухой глине геометрические узоры. «Черт с ними, с узорами! Что происходит? Где я?» Разум Симы бунтовал, а сердце сжалось от страха. Она медленно поднялась, озираясь по сторонам.
Между тем из-за далекого горизонта выкатилось солнце. Посветлело. Сима юлой прокрутилась то в одну, то в другую сторону, ошарашено оглядывая окрестности. С другой стороны от солнца поблескивала лента реки, окантованная зеленью прибрежных зарослей. А совсем рядом, словно ниоткуда, выросла высокая стена. От нее донесся скрип раскрывающихся ворот, разноголосье людей и вьючных животных, и в облаке пыли, поднявшейся над темным проемом, Сима увидела толпу. Издали люди походили на привидения: белые мешковатые одежды, легкая поступь. Сима потрогала свою рубашку. Светлая, с мелкими букетиками полевых цветов по всему полю ткани, она едва доходила ей до колен и к тому же была испачкана пылью, в которой Сима только что повалялась. Отчаянно хлопая себя по бокам, она принялась сбивать пыль. И вдруг встала столбом, бессильно опустив руки.
– Что я делаю-то? Кому какое дело до того, чистая я или грязная? Я же в ночнушке! И… куда спрятаться-то? Эти люди идут прямо на меня!..
Сима припустилась к реке. Больше спрятаться негде! Оглядываясь, она увидела, что люди тоже повернули к реке, и едва не упала, припав на одну ногу. Острая боль пронзила ступню! Сима уселась и подцепила свою ногу, разворачивая голеностоп. Колючка торчала в самом нежном месте подошвы.
– Что ж делать-то, что делать?.. – причитала Сима, вытаскивая колючку и отчаянно пытаясь понять, что происходит.
А люди подходили все ближе. Уже четче различались голоса. Мужские падали короткими фразами, женские звучали наброском мелодии. Музыка речи нарастала, в нее вплеталось блеяние овец, приглушенный топот десятков ног и копыт. И вдруг резкий вопль осла раздался прямо над головой. Сима пригнулась, закрыв уши и боясь оглянуться. Вопросительный тон, толчок в спину. «Это ко мне». Она повернула голову. Освещенный сбоку, перед ней стоял босой парень в короткой рубашке. Волосы до плеч, в руке прут. Им он и ткнул скорчившуюся женщину. Ушастая голова осла маячила рядом. За ней виднелась другая – пожилого мужчины. Ореол пышных волос, просвеченных пучками солнечных лучей, придавал ей вид божества. Но черты лица, едва различимые из-за света, бьющего в глаза, показались Симе знакомыми. Она торопливо встала и, не обращая внимания на парня, что-то спрашивающего у нее, подалась к тому мужчине. Осел переступил вбок, освобождая дорогу, свет изменился, и лицо того человека стало ясным, как на картине. Крупные черты, огромные глаза, седоватые волосы волнами