– Боже…, – вздох облегчения вырвался из груди. Человечество уцелело, а его спасли – вот объяснение ситуации, слабо блеснувшее в сознании, а он ухватился за него и решил поверить. Его снова затрясло, и слезы покатились по истощенным щекам. Он плакал от счастья, хотя его радость держалась на достаточно хрупких ножках. И правда, логика подсказывала о присутствии большого количества противоречий между последними событиями и счастливым концом. Он же, в ответ, подавил внутри себя Дэнниса-рассудительного, блокировал любые вопросы, способные породить сомнения. Решил ни о чем не думать, особенно о прошлом и будущем. Сейчас Дэннис стремился протянуть время, чтобы побыть в обществе людей и не чувствовать одиночества. Иллюзия не может длиться долго. Прошло не менее получаса, и раз окружающий мир оставался прежним, значит, он не ошибся. Обнадежив себя таким образом, Дэннис продолжил наслаждаться неожиданным завершением своей миссии. Он даже позабыл о том, что случилось со Стюартом. Однако вера во все хорошее дала трещину. Корабль надежды мигом превратился в шаткую лодку, а сомнения, словно щупальца гигантского кальмара, обхватили ее и потянули ко дну. Дэннис в отчаянии принялся искать среди ликующей толпы маму и брата – единственных людей, кому он мог довериться. Им следовало находиться в первых рядах, но места важных гостей заняли незнакомые лица. Почему их не пригласили? Дэннис почувствовал острое раздражение к окружающим и одновременно отвращение к себе. Наконец-то, он разглядел свою предательскую сущность! Только сейчас стало понятно, какую неблагодарную тварь вырастила мама! Дэннис, жаждавший славы, победил в нем любящего сына и заботливого брата. Именно по этой причине он забыл о семье. И пока Дэннис-тщеславный наслаждался всеобщим вниманием, другая его часть растворилась в самопрезрении. Самопрезрению же, как и всем негативным чувствам, свойственно быстро отравлять душу. Так и произошло: эйфория от собственной популярности исчезла, оставив вместо себя ощущение вины.
Ведущий, напоминавший розового клоуна, продолжал летать по сцене, выпрашивая для своего героя новых и новых оваций. Шатаясь от слабости, Дэннис побрел в глубь зала. Телекамеры потянулись за ним, и каждая то и дело оказывалась в нескольких дюймах от его лба, будто соревновалась с остальными в конкурсе «загляни под самую душу».
– Дайте пройти! Уйдите прочь, отстаньте! – ругался Дэннис, пытаясь вырваться из паутины рук. Наконец, он увидел Джеффри, в последних рядах у входа.
– Джэффри, малыш! Почему ты один? – Дэннис