Все это пролетело перед Аниным мысленным взором в считанные минуты, поскольку восприятие шло на несловесном уровне, и информация приходила просто как знание, не зацепленное за слова. В результате перед Аней предстала нелегкая дилемма, о чем говорить, а о чем умолчать, так как она чувствовала, что излишняя откровенность может вызвать недовольство и неприязнь со стороны кадровички. К тому же половина проблем, которые были Ане продемонстрированы, не проявлялись еще в виде конкретных симптомов и существовали потенциально, и о них так же не корректно было говорить, поскольку Тамара Владимировна сочла бы это просто выдумкой или плохой компетентностью диагноста. Поэтому Аня еще раз просмотрела только проявленные на физическом плане болезни и подробно их кадровичке описала, в том числе упомянув о причинах, но только в тех случаях, когда причины были достаточно корректны, и не затрагивали щекотливых моментов личной жизни и тайных комплексов женщины.
Как бы то ни было, Тамара Владимировна, похоже, была довольна результатом и, самое главное, тем, как Аня это изложила.
– Просто удивительно, – сказала она, когда девушка замолчала, хотя могла бы еще час излагать то, о чем умолчала, – никто еще так точно и без всяких дурацких некорректных комментариев меня не диагностировал, а уж я, поверьте, немало сенсов на своем веку повидала, а так же колдунов, магов, шаманов и гадалок всяких.
Аня ожидала, что Тамара Владимировна начнет к ней приставать с лечением и пыталась сообразить, как хотя бы сегодня ответить отказом, однако в этот момент позвонил телефон, и кадровичка после нескольких фраз типа: «Да, Василий Сергеевич, нет, не знаю, сейчас буду, Василий Сергеевич», – повесила трубку и с явным сожалением сказала:
– Шеф срочно вызывает, надо бежать на ковер. Ну, мы с вами, Анечка, все бумаги заполнили, так