– Спасибо – сказала она, и подвинула салфетку с только что законченным голубком в мою сторону.
– Я сохраню её на память. А можно с автографом?
На её лице скользнула улыбка, и мне сразу стало легче. Нет, ей не противно со мной. Она подписала для меня салфетку.
— Если вам понравилось, то может моя выставка вам тоже придется по душе, вот, – она достала из сумки приглашение, – приходите завтра утром, до одиннадцати никого не будет. Я сама вам все покажу))
– Обязательно приду))
Я проснулась в шесть и начала приводить себя в порядок. Ничего не могла подобрать, эта встреча была такой особенной, самой важной в моей жизни и ни один наряд не был достоин её взгляда. В итоге я решила одеться максимально строго и с минимумом косметики. Ничего лишнего.
В девять я появилась на пороге галереи, где меня встретила грубоватая вахтерша, которая, казалось, работала здесь еще с советских времен.
– Мы открываемся в одиннадцать.
– Мне сказали, что можно прийти пораньше.
– Девушка ну кто вам такое сказал? Выставка откроется в одиннадцать.
– У меня есть приглашение, вот. – Я протянула ей листовку.
– Очень хорошо, в одиннадцать часов с ним и пройдете.
– Но сама автор работ… – тут я поняла, что даже не узнала ее имени, я оказалась так растеряна. Меня обманули?
Но через секунду все исчезло, появилась ОНА, и мне сразу стало легче, про меня не забыли, не выкинули как мусор.
– Вера Серафимовна, это я сама попросила Еву прийти до начала, простите, что не предупредила. – Сказала она.
На ней были рваные джинсы, кремовый вязаный кардиган и замшевые туфельки без каблука. Простая и естественная, полная противоположность мне.
– Ох, Оля, ну о таких вещах надо заранее говорить, что я здесь человека мучаю. Проходи – обратилась она ко мне.
– Спасибо! – и я стремглав проскочила через турникеты.
Теперь я знала ее имя! Спасибо, спасибо вам, Вера Серафимовна!
Около часа мы бродили по пустому выставочному залу, она рассказывала мне о своих картинах, картинках, как она их называла, не считая себя серьезным и талантливым художником. Среди ее работ было много довольно классических солнечно-лазурных пейзажей, она не любила современный бессмысленный фарс, редкая ее работа была провокацией. Просто ее картинки были очень теплыми, очень радостными, глядя на них ты словно погружался в жизнь на местных восточных улочках или отдых на пляже.
У одной из картин, мы остановились, и она встала прямо передо мной, так близко, что мое сердце было готово разорваться от силы и скорости ударов.
– Я… – начала она. – Я не знаю… –