– Я прочитал её летом. Финал впечатляет, естественно. Леварт ставит её в «Нерквире». Надо будет сходить обязательно.
Герета смущённо потупилась, прошла до двери в «четвёртую», набрала на панели цифры и, закрывшись, взмолилась к Создателям:
– Святые Отцы-Покровители! Сделайте с этим что-нибудь!
Когда она скрылась за дверью Арриго шепнул Вероне:
– Травар из наших девчонок единственная нормальная, а все остальные – так себе.
– Да, – согласилась Верона. – Я уже это заметила.
Ближайший приятель Томаса арвеартского происхождения посчитал своим долгом представиться и просто назвал своё имя, без каких-то особых формальностей:
– Гредар. Рад познакомиться.
– Взаимно, – сказала Верона. – Мне повезло с соседями.
Тут к ним приблизился Томас и указал на парня, что выбрал «тридцатую» комнату:
– Верона, а это – Неар.
Арвеартец кивнул с улыбкой. Улыбка была приятной – искренней и обаятельной.
– Неар пишет рассказы! – поспешил известить Арриго. – Он трижды публиковался! В альманахе: «Творчество юных»!
Гредар добавил:
– Фантастику. А Арриго – флейтист, между прочим. И сам сочиняет музыку. Он у нас очень талантливый.
– Да чего уж… – смутился Арриго. – Музыка – так – развлечение.
– А Брайтон? – спросила Верона. – Он у нас чем занимается?
– Ничем, – усмехнулся Томас. – Покер и всё такое. Ну и портит всем жизнь вдобавок. Сплошная дегенерация.
Дверь «седьмой» распахнулась и появился Джимми, разразившийся громким высказыванием:
– Девидсон, я всё слышал! Хорош на меня наговаривать!
– Подтверждаю, – сказала Верона. – Типичная дегенерация без надежды на исцеление.
– Ну всё! – возмутился Брайтон. – Я вам сейчас устрою! И тебе, Блэкуотер, в особенности! За переход на личности и гнусное оскорбление!
Девидсон стиснул челюсти.
– Брайтон, – сказала Верона, – ты бы мог поучиться у Томаса, как надо вести себя в обществе.
Джимми презрительно хмыкнул:
– Ты, я смотрю, в восторге от этого рыжего мамсика?! Ну да, чемпион! Конечно! Только он не мужик, понятно?! Живёт на чужих гормонах! Ему кое-что отбили, и он – в импотентах, ясно?! Об этом все уже знают, но сам он, боюсь, не признается! А я, между прочим, за правду, чтобы ты потом не расстраивалась!
Повисла страшная пауза. Томас рванулся с места, не выдержав унижения, прорвался за дверь – в гостиную, оставляя створки открытыми, пробежал под высокой аркой и бросился вниз по лестнице.
– Хе! – ухмыльнулся Джимми. – Теперь он не скоро появится!
– Ну и мразь ты! – сказал Арриго.
– Сам мразь! – отозвался Джимми. – Но с такими, как ты, я не связываюсь!
– Мудак, –