Сегодня дежурит Вовка Зайцев, чернявый такой парнишка, шустрый донельзя. Всё бы ему поржать. Косте пришлось даже малость его окоротить. Главное в таких делах – не опоздать.
Сейчас Вовка напряжён и серьёзен. Оно и понятно – Благодарственное Слово как-никак.
– Спасибо! Спасибо! Спасибо! – затараторил Вовка, надувая зарумянившиеся щёки. – Спасибо за мудрость наших Воспитателей! Спасибо за зоркость наших Наблюдателей! Спасибо за чистые простыни, за вкусную пищу и за Эффективный Контроль! За доблестный труд Учителей и Контролёров, Санитаров и Координаторов! Слава! Слава! Слава! Слава будущему Великому Предназначению! Слава Непостижимой Цели! Слава мудрому Верховному Сумматору! Слава! Слава! Слава!
Последнюю фразу все произнесли хором. Странное дело, всякий раз у Кости при этом пощипывало глаза. Как услышишь: Предназначение, Непостижимая Цель, – так сразу приливает к сердцу тёплая, радостная, хотя и слегка тревожная волна. Конечно, смысла этих слов ему не понять – рано ещё. После Распределения они всё узнают. Но уже сейчас от Благодарственного Слова хорошо. И не только ему – всем. Конечно, эти двадцать парней – те ещё ребятки, конечно, с ними нужен глаз да глаз, нужна строгость, но всё же…
В такие минуты Костя отчётливо понимал, что он и они – единое целое. Группа. И они дороги ему, хотя смешно было бы произнести подобные слова вслух. А ведь ощущаешь сердцем как будто невидимое жаркое облако.
Правда, ненадолго. Отблагодарили – теперь можно и подзаправиться.
Сегодня дежурили всего две Наблюдательницы. Пожилая, сморщенная, как высохшее яблоко, Мария Ивановна и полнокровная молодая особа Светлана Андреевна. Если говорить честно, Костя иногда на неё поглядывал. Не просто поглядывал, а по-особому. Он и сам не понимал, чего ему хотелось, но сердце прыгало в грудной клетке, точно неукротимый зверь.
Она, конечно, Костиных взглядов не замечала. Ну, в самом деле, кто он такой? Пацан, которому всего-навсего пятнадцать. Которому глупо на что-либо рассчитывать.
Сегодня Светлана Андреевна держалась довольно странно. На щеках – красные пятна, под глазами – разводы (косметика у неё, что ли, потекла?), а движения непривычно резкие. Про таких говорят: «Как пыльным мешком по голове стукнутый».
Вон как лихо тележку с ящиком притормозила – чуть в стол не врезалась. Интересно, что ей будет, если ящик разобьётся? Впрочем, без толку гадать – он круглым счётом ничего о Наблюдательницах не знает.
– Ну-ка, ребятки, приготовьтесь глотать, – негромко скомандовала Мария Ивановна, склоняясь над тележкой. Она открыла пухлый журнал в обложке из коричневой кожи, отчеркнула там что-то ногтем и недовольно хмыкнула.
Потом каждому давали его Питьё. В ящике – множество ячеек, сверху наклеены бумажки с фамилиями, в каждой ячейке пузырёк. Вкус обычно бывает омерзительный. А что поделаешь – надо! Нальют Питьё в ложку, сглотнёшь, скривишься – и тут же запьёшь супом или киселём. Косте смутно помнилось,