Единственный интерес для Молодцова представляло приземистое сооружение с обмазанными глиной стенками. Наверное, та самая кузница. Но дверь в неё была не просто закрыта, а ещё и подпёрта здоровенным булыжником. Данила счёл, что гостей там не слишком привечают.
«Промышленный шпионаж тут, что ли?» – подумал он.
В общем, Молодцов присел на брёвнышко и принялся смотреть, как домашний пёс Вакулы грызёт кость. Данила бы помог вкалывавшим девушкам, но, во-первых, мало понимал, чем они занимаются, а во-вторых, он уже знал, что для мужчины заняться женским делом – небывалый позор, а выставлять себя дураком не хотелось.
Вакула явился только к вечеру. Вместе с тощим вихрастым пацаном, который тоже был его сыном. Парнишка нёс на плечах здоровенную котомку.
– Договорился, – радостно объявил Вакула, – завтра пойдём, определим тебя к одному важному мужу. А ты пока раздевайся, тебе переодеться надо.
В котомке оказались вещи убитых разбойников. При мысли, что их придётся напяливать, Данила скривился, но вещи оказались уже отстираны, и один из разбойников вполне походил на Молодцова габаритами. Впрочем, тут у всех вещей размер приблизительный. Данила скинул свои шмотки, надел льняную рубаху с мелкой вышивкой по вороту, натянул штаны. Подпоясался тонким плетёным поясом. На поясе уже висел нож, больше и лучше того, что одолжил Житко. Данила прикинул: в руке лежал хорошо. Вакула сказал, что и другой нож он может забирать. Последними Молодцов надел сапоги убитого разбойника. Мягкие поршни отличались друг от друга только тем, что в одном их них лежал в кармашке нож. А так разницы между правым и левым не было. Вакула выбрал из добычи секиру получше и вручил Даниле. Тот приосанился, принял боевую стойку, спросил:
– Ну как, хорошо?
– Хорош, – одобрил кузнец.
– Ой, хорош, молодец, – всплеснула руками младшая жена Вакулы.
– Молодец, на-ка, лови. – Вакула бросил Даниле кожаный мешочек.
– Что там?
– Серебро. Теперь твоё серебро.
– И много?
– Хватит, чтобы седмицу у Груни гулять. Но тебе гулять у неё не придётся. Ты занят будешь. Уж поверь мне.
Данила шёл на встречу в своём новом наряде, прикинутый по местной моде. Когда он вновь утром оделся, с ним что-то произошло, будто какая-то давно знакомая и привычная его часть отпала, а взамен появилось нечто иное. Новая одежда несла с собой отпечаток другого времени, другого мира. Молодцов даже испытал порыв сбросить разбойничьи шмотки и одеться в свои, пусть и рваные, джинсы с майкой, но вовремя взял себя в руки. Данила упрятал весёлого паренька из двадцать первого века внутри, заключил в оболочку,