В эфире появился Зуев.
– Растов, если уж ты изволишь летать на танках, как на флуггерах, – начал комбат с нескрываемым удовольствием, – поспеши немедленно помочь своим пернатым собратьям и подави наконец эти проклятые «Лагаши».
– Вас понял, приступаю к выполнению, – отчеканил Растов. И продолжил, уже почти задушевно: – Также считаю целесообразным спустить сюда «Шамширы». Их там, на бровке каньона, легко перещелкают. Слишком крупные и медленные.
– Передам Чадовичу, пусть сам решает, – нехотя ответил Зуев. Чувствовалось, что комбат боится отвечать в случае чего за «Шамширы», потерянные в ходе непредусмотренного планом маневра. Танки раритетные, можно сказать, коллекционные, начальство на них смотрит как на цацу…
Более ничего не препятствовало погружению Растова в пучину боя с головой.
За кормой командирского «Динго» чернел многогорбый верблюд люксогенового танкера «Хура». Поскольку никто не сомневался в том, что поле боя рано или поздно останется за русскими, танкер сразу полагали своей законной добычей и не обстреливали.
Дальше по каньону на необхватных посадочных опорах стоял пресловутый «Севашта». Слева от него, закрытые ледяными буграми, навалом пустых боеукладок и маскировочными сетями, прятались «Лагаши».
Но до них еще надо было доехать, чтобы расстрелять их в упор или раздавить гусеницами, а «Севашта» уже был как на ладони – стреляй – не промахнешься! Поэтому пока рота Растова рвалась к «Лагашам» вдоль левой стены каньона, орудия «тэ четырнадцатых» непрерывно изрыгали огонь и сталь.
Снаряды рвались на кормовых спонсонах авианосца, приводили к молчанию лазерпушечные установки, дырявили фравахар – государственный герб Великой Конкордии в виде крылатого солнца. (Фравахары, выполненные в виде нарочито архаичных бронзовых отливок, клоны крепили и в носу, и в корме своих боевых звездолетов.)
Растов не знал точных показателей бронирования «Севашты», да и не факт, что точные данные по нему вообще были вскрыты разведкой. (Конкордианцы всегда разводили вокруг своих кораблей такую секретность и запускали в оборот столько дезы, что Генштаб ВКС до самого конца войны не знал даже точного и полного перечня клонских авианосцев!) Поэтому майор не был уверен, удается ли его танковой пушке прошивать насквозь все слои защиты вражеского корабля. Казалось, для «Севашты» все их огненные посягновенья – булавочные уколы.
А ведь Растов помнил, что после решения первой задачи – подавления «Лагашей» – он должен всемерно способствовать выполнению второй и главной. Русским танкам следовало – ни много ни мало – заставить вражеские звездолеты покинуть укромный каньон, чтобы их наконец мог изорвать в клочья главный калибр линкоров и торпеды лихих фрегатов…
По сути, «Динго» с другими «Т-14» играли роль охотничьей своры, призванной выгнать медведя из берлоги.
Вдруг снаряд, выпущенный соседним танком, прошел мимо очередной зенитки и угодил в одну из многочисленных дюз, золотившихся